"Алексей Миллер. Украинский вопрос в политике властей и русском общественном мнении (вторая половина XIХ века) " - читать интересную книгу автора

систему, школу, армию и церковь в качестве инструментов языковой и
культурной ассимиляции. Не останавливалась Франция и перед применением
административных запретов и практик жесткого психологичеcкого давления.
Закон, впервые разрешивший факультативное преподавание в школе местных
языков, был принят во Франции лишь в 1951 г. Впрочем, сравнительная
эффективность экономического развития и довольно щедрая материальная
поддержка французским государством локальных сообществ играли не менее
важную роль в успехе ассимиляции, чем репрессивные меры.(47) Испания,
следовавшая в целом французской модели, добилась заметно более ограниченных
результатов из-за отставания в экономическом развитии и сравнительной
слабости государственной власти. В результате сегодня по французскую сторону
границы каталонцы называют себя если не французами, то во всяком случае
французскими каталонцами, в то время как по испанскую сторону каталонцы все
более очевидно отдают предпочтение каталонской идентичности как
национальной, противостоящей испанской.(48)
Английская стратегия была дифференцированной. В Ирландии политика была
очень близка к колониальной - репрессивная составляющая безусловно
доминировала. Провинция управлялась как оккупированная территория, и террор
был легитимизирован специальными актами. В Шотландии англичане подавляли
восстания якобитов (49) не менее жестоко, чем Петр I преследовал сторонников
Мазепы. После разгрома последнего восстания в 1746 г. английские войска в
течение нескольких месяцев без суда убивали любого шотландца-горца, которого
им удавалось поймать. Всерьез обсуждалось предложение перебить всех женщин
детородного возраста из якобитских семей, а командующий английскими войсками
в Шотландии требовал для себя официальных полномочий казнить подозрительных
и конфисковывать их собственность.(50) Однако с конца XVIII в., во многом
опираясь на уже достигнутые результаты по ассимиляции равнинной Шотландии,
Англия переходит к легалистским формам правления. Притягательность Англии,
мирового лидера в экономическом и политическом развитии того времени, а
также карьерные и предпринимательские возможности, открывавшиеся для
шотландцев в рамках Британской империи, привели к тому, что уже в XIX в.
националистические движения не получали в Шотландии сколько-нибудь
значительной поддержки. Требования преподавания в школах на гэльском языке
выдвигались, но Англии уже не приходилось вмешиваться - они отвергались
самими шотландскими элитами. Стремление "сделать французами" всех жителей
Франции понималось как стремление совершенно подавить региональную
идентичность. Наполеон отнюдь не случайно заменил все исторические названия
департаментов на сугубо формальные географические, связанные с названиями
протекающих по их территории рек. Но стремление утвердить британскую
идентичность, по крайней мере в XIX в., совершенно не предполагало сделать
всех жителей Британии англичанами. Важно было, чтобы шотландская или
валлийская идентичность функционировала как региональная, то есть не
отрицающая общебританскую и не выдвигающая требования отдельного
государства. Целью была не тотальная, но частичная ассимиляция, которую
Хлебовчик называет полуассимиляцией, или "культурной гибридизацией".(51)
"В рамках государственного национализма государство стремится
минимизировать внутреннюю этническую разнородность, растворяя через
фольклоризм или устраняя с помощью комбинации образования и репрессий
этнические эмоции, которые могли бы послужить основой для
этнонационалистических требований. Поскольку ,,национальные культуры",