"Кальман Миксат. Странный брак" - читать интересную книгу автора

осколки со звоном посыпались на пол.
Тут заговорил и молчаливый управляющий Михай Борхи:
- Значит, вы, доктор, не верите и в то, что мы воскреснем в Иосафатской
долине?
- Нет, - отрезал доктор. - Что за чертовщина! Что может воскреснуть из
могилы, если тело превращается в прах, а душа улетает? Вы, господа, все
путаете.
- И вы, дядя Медве, не верите даже в то, - спросила юная баронесса, -
что невидимые души умерших витают повсюду в мировом пространстве и все знают
о нас?
- Нет, барышня, и в это не верю. Она игриво погрозила ему пальчиком.
- Постойте, постойте! Вы, я вижу, хуже графа Бутлера. Но я еще сегодня
проучу вас! Сейчас придут сестры Ижипь, и я распоряжусь, чтоб внесли
танцующий столик.
- Ну, я не стану этого дожидаться. Я не любитель подобных дурачеств.


ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Каким может быть загробный мир

- Итак, ты совершенно не веришь в существование какого бы то ни было
загробного мира? - продолжал допытываться Дери, которого чрезвычайно
забавляла горячность доктора.
- Разумеется, нет; и не поверю, пока не поговорю хоть с одним
человеком, побывавшим там. Только такого еще никто не видел. Даже Иисус, с
тех пор как его опустили в могилу, больше не появлялся на земле.
- В Патаке рассказывают, - вмешался в разговор Жигмонд Бернат, - как
один лютеранский священник спорил с католическим о том, что творится на том
свете. Однажды, отстаивая каждый свою точку зрения, они до того вошли в раж,
что поклялись друг другу: тот из них, кто раньше умрет, придет к товарищу и
честно расскажет, на чьей стороне была правда. Лютеранский священник умер
раньше. Вскоре после этого, как-то ночью, отворилась дверь, и в спальню
католического священника вошел его покойный друг, на лице его была могильная
бледность. Неслышно ступая, как тень, он приблизился к кровати католика и
наконец произнес: "Ни по-твоему, ни по-моему".
- Об этом и я слыхал, - подтвердил Дери, - старая историйка.
Доктор пренебрежительно отмахнулся:
- Сразу впдно, что поп-то был лютеранский: ни туда ни сюда, ни рыба ни
мясо.
- А может быть, нельзя было сказать больше.
- Э-эх, кто может приказать душе! Если уж она отважилась на такой путь,
так должна была б сказать что-нибудь более вразумительное.
- Легко так рассуждать, а окажись вы на ее месте...
- Я бы рассказал. И расскажу, если когда-нибудь приду оттуда.
- По рукам, Игнац! Если ты, конечно, рискнешь побиться об заклад.
- Глупости! Я ж сказал, что ни во что не верю.
- А все-таки, если там есть что-нибудь, придешь рассказать?
- При первой же возможности.
- Даешь в том честное слово?