"Антон Михайлов. Памяти Альфреда Шнитке" - читать интересную книгу автора

Замедлив биение своего сердца до минимума, голоса скрипок слились в
унисоне, за которым последовал всепоглощающий такт тишины. Свеча потухла в
пространстве теней и предсмертного сна, оставляя за собой лишь
туманно-больные грезы потухшего сознания окровавленного пугала. Голоса
теней сливались, наполнялись будоражущей кровь энергией, и уже были готовы
бросить резкий вызов черному лику собственной смерти. Отрывистыми
голосами, срываясь на вспышки писка, скрипки, с подпрыгивающе-качающей
походкой, кружили по неуловимо-скользящей плоскости вокруг владений
призрака смерти, в рискованной игре с ним. Пытаясь привлечь его внимание,
на бесконечных подскоках, они извивались с приторной улыбкой на лице и
прохаживались рядом с границей. Среди звонко-тонких голосов можно было
различить вкрапления звуков грустной песенки их прошлого. Во внезапной
вспышке гнева смерть попыталась порвать и поглотить их голоса, яростно
сверкая всепожирающим жалом. Черно-магнитные волны резко-попеременных
аккордов пытались задушить в своей мертвой хватке звенящие скрипки.
Притаившись на долю секунды, скрипки спонтанно взлетели, упоенные зигзагом
своего голоса. Еще более настойчиво и упрямо, они скользили на цыпочках по
едва-уловимой плоскости, как самовлюбленная балерина по ярко-желтому
паркету с язвительным выражением лица. Всей душой поглотившись в последнюю
игру жизни со смертью, скрипки грациозно пускали мыльные пузыри и игриво
тянули за струну нервных волокон смертельного жала, которая звенела в
ночном вакууме до зеркальности чистым и бесконечно холодным эхом.
Интоксикация и напряжение этой смертельно-опасной игры в прятки были
настолько велики, что, казалось, дотронься иголочкой до этих мыльных
пузырей, - и из них брызнет желтый гной... Дико разинув свою бездонную
пасть, в лихорадочном всесжигающем потоке, съедая все на своем пути,
смерть, сверкнув своим магнитным плащем, бросилась на скрипки, слепо кидая
стальные аккорды. Проламывая время и пространство, как стены бумажного
замка, громадная фигура монстра-зверя металась по ночному небу, глотая
безжизненные облака.. Черные, бурлящие чернила ее слюны с грохотом падали
на землю, разъедая ее и оставляя зияющие бездны. Заколдованные игрой
скрипки сливались в умопомрачительном писке, фонтанами волн танцуя за
горизонтом, уже почти за чертой...
Не выдержав стального напряжения, струны неба порвались и застыли в
скорченно-горбатом виде с безответным вопросом в глазах. Ударив кулаком с
неба, молния расколола яичную скорлупу мира на две половинки, которые
оттолкнувшись, как два магнита, с безудержно-ураганной скоростью полетели
в противоположных направлениях, пригвозденные к космической вертикали.
После мгновения огненной лихорадки, раскрученный вихрем, как игрушка в
руках хаоса, желтый птенец был разорван на части. Купаясь в крови, его
маленькая голова, с еще нераскрывшимися глазками, как потухшая звезда,
рухнула вниз постепенно покрываясь сине-ледяной коркой. Пронзая пустоту,
ломая свои крохотные лапки, желтое тело птенца устремилось в пепелящий
верх хаоса. Лишь неподвластный притяжению, изъеденный огнем, желтый пух
застывал в вакууме пустоты...
Мир раздвоился и рухнул на колени перед всепоглащающей пустотой, которая
жадно высасывала остатки смысла из его глаз и воздуха из его легких. Теряя
почву под ногами, скрипки пронзали объятия хаоса бессмысленными трелями.
Схватившись за горло руками, уставившись глазами в пустоту, они назойливо
трезвонили, бросая уже пусто-звенящие, полуживые вихри пассажей.