"Вацлав Михальский. Для радости нужны двое ("Весна в Карфагене" #3) " - читать интересную книгу автора

никогда прежде не делала ни одного дела. Всю жизнь она будет вспоминать эту
зеленую, большую помоечную муху. Но, сколько муха ни старалась, Ксения так и
не позволила ей ни разу сесть на недвижное тело Адама. Наконец муха сдалась
и улетела, а Ксения даже заплакала от радости, что победила, выстояла!
Часа через два с половиной приехали на телеге Глафира Петровна, ее
взрослая дочь Екатерина, по-домашнему Катька, и ее "в подоле принесенный"
сын Ванек. На рытье окопов Катька набралась такой силы, что одна выволокла
Адама из оврага и потом, уже с помощью сидящей в телеге Глафиры Петровны,
устроила его и там, уложила как следует на набитый соломой матрац.
- Хосподи, дак я ж яго бачила! - всплеснула руками красавица Глафира
Петровна и закончила по-русски: - Славный мужчина, недавно я его сочетала
законным браком... Из госпиталя и он и она, еще у них такой усатый начальник
был... Хосподи! А как звать, убей Бог, не помню!
- Припомнишь! - уверенно сказала Катерина, садясь на козлы рядом с
матерью. - Но-о! - хлопнула она вожжами по тощему крупу пегой кобылы,
которую снарядил им председатель колхоза, как и Глафира, одноногий Федор
Иванович.
Лошадь сдвинула телегу с места и не спеша поплелась проселком в сторону
райцентра. Ванек и Ксения пошли сзади телеги - постеснялись влезть в нее
рядом с голым Адамом. Вокруг лежали заросшие бурьяном поля, вдалеке, слева,
блестела тонкой слюдяной полоской мелководная речка, в которой сейчас
воробью по колено, а весной такое полноводье, такой клекот стремительно
несущейся мутной воды, что бывали годы, когда поселок подтопляло, да так,
что плавали по нему на плотах из бревен и досок, лодок-то здесь ни у кого не
было. Зачем они здесь, лодки?
Когда наконец подъехали к дому Глафиры Петровны, невысокого роста, но
очень крепкая Катерина сумела стащить Адама из телеги по соломенному
матрацу, так, что ноги его свесились. Тогда она подлезла под него спиной и,
обхватив его руками свою шею, взвалила Адама на себя и поволокла в дом,
правда, ноги его слегка волочились по земле, но тут было не до тонкостей.
Дом состоял из двух комнат: большой и маленькой, которые так и назывались.
Большая была квадратная, метров шестнадцать, а маленькая - узкая, метров
десять. Сначала Катерина положила Адама на чистый половичок в большой
комнате. Тут подоспели Глафира Петровна и Ванек с Ксенией.
- Не пялься на него, блудня! - перехватив прицельный взгляд Катерины,
рявкнула Глафира Петровна. - Воды лучше согрей! Чистое полотенце, и в воду
чуток уксусу, в тазик, я его сама протру.
Согрели на керосинке воду, налили в таз, добавили уксусу, и, взяв из
рук Катерины чистое полотенце, Глафира Петровна, усевшись на пол, тщательно,
ловко обтерла Адама с головы до ног полотенцем, смоченным в теплой воде с
уксусом.
Адам так и не приходил в сознание.
- Надо зеркальце к губам приставить! - горячо посоветовала Ксения.
- А чего приставлять! Он живой, только без сознания, - сказала Глафира
Петровна, - даст Бог, выходим!

VII

Штурмовой батальон морской пехоты преодолел на своих уникальных
"плавсредствах" две трети пути, отделявшего его от вражеских позиций, от