"Вацлав Михальский. Для радости нужны двое ("Весна в Карфагене" #3) " - читать интересную книгу автора

"Интересно, - подумала Саша, - а что там, в Москве, делает сейчас моя
мамочка? Она ведь рано встает". - И мысли ее и душа улетели за тысячи
километров в родную "дворницкую" с окном в потолке, к маме...

V

"Через месяц был назначен новый викарный архиерей, а о первосвященном
Петре уже никто не вспоминал. А потом и совсем забыли. И только старуха,
мать покойного, которая живет теперь у зятя-дьякона в глухом уездном
городишке, когда выходила под вечер, чтобы встретить свою корову, и
сходилась на выгоне с другими женщинами, то начинала рассказывать о детях, о
внуках, о том, что у нее был сын архиерей, и при этом говорила робко, боясь,
что ей не поверят... И ей в самом деле не все верили".
Дочитав любимый ею рассказ Антона Павловича Чехова "Архиерей", Анна
Карповна закрыла книгу, подошла к деревянному ларю у дверей, бесшумно
подняла тяжелую крышку, положила томик на место, к сотням других хранящихся
там книг, замкнула ларь на висячий замок и только тогда успокоилась. С тех
пор, как ушла на фронт ее дочь Александра, Анна Карповна стала тайно
позволять себе то, чего не разрешала прежде, - читать книги. Слава Богу,
натаскали они с Сашенькой с помойки полный ларь удивительно разных,
прекрасных книг из библиотеки профессора, чью квартиру после его смерти и
смерти его жены заняли "на уплотнение" жильцы, далекие не только от
литературы, но и от письменности. И никто во дворе их большого московского
дома уже не помнил, что это был за профессор, чем занимался. Хотя в свое
время он был увенчан многими почетными званиями и его щедро, почти как
ровню, одаривали своей дружбой Павлов, Вернадский, Ухтомский и другие
корифеи науки...
Анну Карповну всегда удивляло и больно ранило великое беспамятство
жизни. "Как же так? - думала она. - Была Россия, была у людей Вера, был,
хотя и неважный, но все-таки царь, а теперь все сметено, ошельмовано,
одурачено и как будто даже само летоисчисление начато не от Рождества
Христова, а с 1917 года... Видно, такая русская доля - поговоришь с каждым в
отдельности, вроде нормальный, умный человек, а все вместе - толпа, которую
могут взять в оборот и унизить до полускотского состояния урки и недоучки,
не имеющие за пустой душонкой ничего, кроме непомерных амбиций, лютой
жестокости, алчности, наглости, заменяющей им все людские добродетели. И
всегда, всякий раз история Государства Российского пишется заново, новыми
холуями... А разве с Романовыми было не то же самое, что и с нынешними
владетелями живых и мертвых душ? Они ведь тоже начали писать историю страны
с 1613 года, повесили наследника престола, трехлетнего Ивана, и начали...
Боже, неужели так будет и после советской власти? (В том, что советская
власть изживет себя, Анна Карповна никогда не сомневалась.) А что будет
после? Будет ли лучше? Опыт всего человечества показывает, что вряд ли... Не
зря ведь сказано в Писании: "За тощими коровами идут худые..."
С 1920 года, с той самой минуты, как Анна Карповна доподлинно убедилась
в смерти мужа, она стала чувствовать себя каждый следующий Божий день, как
солдат в окопе на передовой. Наверное, поэтому все эти годы она ничем не
болела и не переломилась, а только окрепла на тяжелой работе. Бог отнял
многое, но оставил здоровье и ей, и ее дочерям. Правда, отнял ее первенца,
Евгения, павшего в морском бою с немцами 5 ноября (по старому стилю) 1914