"Олег Николаевич Михайлов. Генерал Ермолов [И]" - читать интересную книгу автора

Туговатым ухом старого артиллериста уловил легкий шум в передней.
- Ксенофонт! - громовым голосом, способным перекрыть рев пушек, крикнул
он.
Некогда, во время неожиданной ссылки при сумасбродном Павле Петровиче и
заточения в Костроме, он воспользовался вынужденным бездельем и приобрел
большие сведения в военных и исторических науках, а также выучился весьма
основательно латинскому языку у соборного протоиерея и ключаря Егора
Арсеньевича Груздева. Алексей Петрович будил его ежедневно чуть свет
словами: "Пора, батюшка, вставать: Тит Ливии с Ксенофонтом нас давно уже
ждут".
Тогда-то переименовал он своего юного денщика Федула в Ксенофонта.
Камердинер не тотчас появился в дверях и слегка наклонил трясущуюся
голову.
- Ксенофонт! - строго повторил старик. - Что за беспорядок?
- Офицер к вашей милости, Алексей Петрович, - ничуть не смущаясь
грозным видом хозяина, ответствовал Ксенофонт - Федул.
- Хм... Офицер? К отставному солдату?
- "Отставной"... - бесстрашно передразнил его камердинер. - Да ты и
сейчас любого супостата опровергнешь.., Недаром, чай, тобой детей пужали...
Пропустив мимо ушей реплику Ксенофонта, старик вновь утвердился за
столом, приобретя вид еще более строгий, грозный:
- Зови!
Защелкали быстрые шажки, и в кабинет влетел гвардейский капитан, тонкий
и гибкий, словно лоза, с натертыми воском, торчащими усами и витым
серебряным аксельбантом.
- Адъютант его превосходительства московского генерал-губернатора
Закревского со срочным пакетом вашему высокопревосходительству! - Сильной
фистулою отчеканил капитан.
- Так! - не подымаясь, молвил старик, принял куверт и сломил сергучные
вензловые печати.
В феврале истекающего 1855 года его, семидесятивосьмилетнего старца,
несмотря на явное недовольство ныне почившего в бозе императора Николая
Павловича, почти единогласно избрали начальником ополчения в семи
центральных губерниях, причем сам он принял эту должность по Московской.
Он нашарил на столе лупу, вперпл через стекло слабые глаза в казенную
бумагу и громко зашептал:
- "Препровождаю Вам, как начальнику ополчения Московской губернии, сей
скорбный приказ главнокомандующего Южной армией его сиятельства
генерал-лейтенанта Горчакова-2-го об оставлении..." Об оставлении... -
Голос старика пресекся. - Что-то, батюшка мой, - обратился он к капитану,
- совсем худо: ничего не вишу, буквы двоятся...
Прочитай ужо приказ сам. - И вынул из пакета другую бумагу.
Капитан поправил нафабренный ус и еще более высоким, чем при
представлении, голосом начал:
- "Храбрые товарищи! 12 сентября прошлого, 1854 года сильная
неприятельская армия подступила под Севастополь, Невзирая на численное
свое превосходство, ни на то, что город сей был лишен искусственных
преград, она не отважилась атаковать его открытою силою, а предприняла
правильную осаду. С тех пор при всех огромных средствах, которыми
располагали наши враги, беспрестанно подвозившие на многочисленных судах