"Николай Григорьевич Михайловский. Час мужества " - читать интересную книгу автора

Фонтаны воды поднимаются вокруг и долетают до палубы. Но вот удар
потряс корпус транспорта. Ходовой мостик охватило огнем. Голев почти лицом к
лицу столкнулся с бойцом, ворот гимнастерки расстегнут, в глазах немой
страх. "Погибаем. Спасайся, кто может!" - истошно вопил он. Голев вынул из
кобуры наган, схватил паникера за плечо, стиснув зубы, приказал: "Стоять на
месте! Иначе расстреляю!".
И тут же появились командиры старше Голева по званию: бывший начальник
штаба ПВО Таллина полковник Потемин, полковой комиссар Лазученков. Началась
борьба с пожаром. Люди проявили величайший героизм, действуя ломами,
бросались в огонь, сбивали пламя своими намокшими шинелями. Одни с
обожженным лицом и руками выскакивали из пожарища - туда устремлялись
другие, стараясь пресечь путь огню.
Позднее Голев запишет в своей тетрадке:
"Пришлось людей организовать на тушение пожара. Подошел буксир, но как
только на нем узнали, что с котлами у нас положение опасное, сразу ушли.
Бросили клич по кораблю, вызывая механиков и кочегаров. Пар спустил Шумейко.
В одном месте еле затушили. Я чуть не задохнулся в противогазе и мокрой
шинели. Во время пожара отстреливались от самолетов... Пожар все же
потушили... Я так устал, что еле держался на ногах. Вызвали налаживать
радиосвязь. Опять налет 9 самолетов. Спрятался под лебедку, но это вроде как
страус прячет голову под крыло. Встал и смотрел вверх, куда полетят бомбы.
Ни одной мысли, что нам конец. Попадут или не попадут. Бомбы первого
самолета просвистели левее впереди. Второго - правее. Все 9 самолетов,
сбросил каждый по 6-9 бомб, промахнулись. Я от усталости еле стоял. После
налета поели и улеглись спать. Проснулся от следующей бомбежки. Одна бомба
попала в бункер. В машинном отделении бушует огонь. Стали поступать
обожженные. Зину и всю нашу каюту посадил за перевязки. Опять прилетели
самолеты. Обстреливали из пулемета. Мы в 15 милях от острова Стеншер
(Вайндло)" (29.8.41 г.).
Остров близок. А попробуй до него добраться, пройти эти пятнадцать
миль, если в котлах упало давление, механизмы повреждены, перестало биться
сердце корабля... Нужно немедленно собрать людей, способных за короткий срок
ввести в строй поврежденные механизмы. Ищут командиры вновь образованного
штаба. Голев вспоминает, как во время пожара в общей сутолоке объявился
моряк с забинтованной головой. Спокойный, рассудительный, он объяснил, что
без доступа кислорода не может быть горения и предложил забрасывать огонь
мокрыми брезентами, а когда брезентов уже не осталось, пустили в ход шинели
и даже простыни. Наконец огонь удалось блокировать и вовсе затушить... Где
этот человек? Исполнив свой долг, он затерялся, исчез в массе народа.
Помнится, он был в морском кителе с малиновыми инженерными просветами меж
золотистых нашивок старшего лейтенанта на рукавах. Найти - чего бы это ни
стоило! Такие все могут! Голев досадовал на себя: не узнал, кто он, откуда?
И все же он разыскал старшего лейтенанта. Тот лежал на дне расщепленной
шлюпки. Свежая повязка на руке привлекла внимание Голева. По лицу
незнакомого моряка проскользнула едва заметная улыбка:
- Ну что, товарищ дорогой, пока живем-здравствуем? - проговорил он.
- Не очень-то здравствуем. Мы с вами даже не успели познакомиться, -
Голев назвал себя и первым протянул руку.
- А я старший лейтенант Подгорбунский, - ответил тот, поправляя
повязку. - Зовут меня Николай Николаевич.