"Николай Григорьевич Михайловский. Штормовая пора " - читать интересную книгу автора

ночью, на волне и в тумане, по невидимым целям. И неизменно получал
отличные оценки... Во многих походах мне довелось участвовать, быть
очевидцем успешных стрельб.
Помнится первая встреча с комиссаром линкора Николаем Михайловичем
Кулаковым. Узнав, что я не служил на флоте, он со свойственным ему юмором
заметил:
- Трудно вам придется. Моряки народ придирчивый. Каждое печатное
слово под лупой рассматривают, и если вы кнехт спутаете с клюзом - вам
этого никогда не забудут, вы войдете в историю только с черного хода.
Заметив на моем лице растерянность, он поспешил меня ободрить:
- Не отчаивайтесь! Мы вам поможем освоить корабельную науку. А для
начала вот почитайте... - Кулаков снял с полки и протянул мне толстую
книгу в сером переплете. Она называлась "Основы военно-морского дела" и по
сей день хранится у меня как драгоценная реликвия.
Так отчасти по книгам, а больше всего в общении с бывалыми моряками я
постигал премудрости флотской службы.
В походе долгие часы я стоял на ходовом мостике рядом с Николаем
Михайловичем Кулаковым и проходил своего рода практику, узнавая, что
означает "шары на стоп", какой сигнал поднимают на мачте, если корабль
готовится совершить поворот, и многое другое...
У меня в памяти остался поход балтийской эскадры с участием члена
Главного Военного совета Военно-Морского Флота СССР А. А. Жданова и
наркома Военно-Морского Флота адмирала Н. Г. Кузнецова. Это было не только
подведение итогов летней кампании, но и своеобразная демонстрация боевой
мощи растущего флота. Вместе со старыми линкорами вышли в море эскадренные
миноносцы, сторожевики, подводные лодки. Целая армада кораблей, и главным
образом новых, недавно вступивших в строй...
Настроение у моряков было прекрасное, им хотелось показать свое
боевое мастерство. Корабли производили различные эволюции, а когда на
флагманском корабле подняли сигнал: "линкорам атаковать противника
артиллерией", над морем прокатились громовые раскаты орудий линкора
"Марат". С миноносца, буксировавшего щит, сообщили: пять прямых попаданий.
Так что с флотом у меня были давние связи и поэтому, как только
прокатились первые громы Отечественной войны, я был направлен в Таллин.
Мы вышли из Ленинграда 4 июля утром на "морском охотнике", а к вечеру
перед нами замаячил зубчатый силуэт города. В светлых прозрачных сумерках
в центре города все было по-старому: в пруду плавали утки со своими
выводками, белочки прыгали прохожим на плечи, шумели ручьи, сбегая с
утесов, в плетеных корзинках продавали цветы. Не удержавшись от искушения,
я купил маленький букет незнакомых, похожих на колокольчики, нежно
окрашенных цветов.
Человек с цветами в руках еще не вызывал удивления, хотя жизнь уже
перестраивалась на военный лад. Создавался рабочий полк, истребительные
батальоны. В цехах таллинских предприятий, там, где делали посуду и разный
кухонный инвентарь, теперь готовились выпускать минометы и мины к ним. А в
железнодорожных мастерских оборудовались бронепоезда, которые пойдут прямо
в бой. Тысячи таллинцев шли по утрам с лопатами и кирками на строительство
оборонительных укреплений. Война постепенно становилась бытом. Но так же,
как в мирное время с учтивым поклоном официант ставил перед вами клубнику,
залитую взбитыми сливками, и маленький оркестр, расположившийся в глубине