"Дмитрий Алексеевич Мищенко. Синеокая Тиверь (Исторический роман) " - читать интересную книгу автора

во-первых, а во-вторых, встречи с ними и беседы по вечерам оказались не
такой уж бесполезной тратой времени.
Однажды зашел разговор о том, что семье Хильбудия не хотелось бы
покидать Константинополь насовсем. Ведь там остался его дом. Ведь руины на
улице Месе не могут лежать бесконечно. Рано или поздно придется или
продать их кому-то, или возводить на том месте новый дом. Все-таки это не
какая-то улица, это улица знати - Месе.
- Мы можем взять эти хлопоты на себя, - откликнулся обычно
неразговорчивый Иоанн.
- Это уже половина дела! - обрадованно ухватился за обещание
Хильбудий. - А как быть со второй половиной: где взять солиды?
- Наместник такого богатого края - и без денег? - искренне удивился
Констанций.
- Сами видели: мы остались лишь с тем, что привезла Анастасия. Все
добро нашего дома стало добычей огня охлоса.
- Кто взял, тот пусть и вернет.
- Не понимаю.
- Говоришь, взял огонь... Вот и пройдись с огнем по соседним землям -
и будешь иметь намного больше того, что поглотил огонь. Говоришь, добро
стало добычей охлоса... Разве здесь, на землях Фракии и Мезии, Дакии,
прибрежной Скифии, не такой охлос, как там?
Хильбудий медленно поставил на стол братину и так же медленно
выпрямился в кресле.
- Что-то ты больно мудришь, Констанций...
- Может, и мудрю. На то я и мудрец, чтобы хитрить. Чем богаты
подвластные тебе провинции? Хлебом, товаром. Свези его в Одес, а мы с
Иоанном пригоним галеры и вывезем половину на африканские рынки.
"Хитер! - отметил про себя Хильбудий. - Ни много ни мало - половину
потребовал... Как же он себе все представляет: я как наместник могу прийти
к богатому землевладельцу и взять хлеб и товар даром?"
Не удержавшись, Хильбудий высказал все, что думал.
- Император так и действует... - не замедлил с ответом Констанций. -
Думаешь, кому пошли конфискованные в Италии Помпеи? Императору, да еще
Церкви, которая назовет его за это благочестивым. А ты - правая рука
императора во Фракии. Почему бы и тебе не действовать так, как он?
- Замолчи, Констанций, - вмешалась в разговор Анастасия. - Ты
подумал, в какую пропасть толкаешь моего мужа? То, что позволено
императору, будет названо преступлением, если подобное позволит себе
Хильбудий.
Они заспорили. Хильбудий делал вид, что прислушивается к спору брата
с сестрой.
"Постой, постой, - говорил он себе. - А ведь Констанций в чем-то
прав... В земли Фракии я, может, и не пойду, не стану делать то, о чем он
говорит. А вот в Антской и Склавинской землях... Лучшая защита -
нападение... А что, если не об обороне и не о крепостях по Дунаю следует
размышлять, а о том, чтобы анты, склавины боялись ромейского духа, думать
не смели о переходе через Дунай? "Самое большое их богатство - они
сами", - вспомнились слова центуриона. А Одес под боком. Там можно
разместить пленных и получить без особых хлопот немалую прибыль от продажи
рабов".