"Петр Межирицкий. Читая маршала Жукова" - читать интересную книгу автора

Гражданская война создала имена столь громкие, что носителям их приходилось
улыбаться даже вопреки желанию. Бойцы, воевавшие под их началом, разнесли их
славу по стране и продолжали ширить ее и творить легенды о своих командирах,
а заодно и о себе. Лишь сочетание с их славой могло создать славу вождю,
собственной у него не было, ее предстояло придумать.
Оседлать армию не просто.
Что ж, непримиримые погибнут случайно, другие уйдут по возрасту,
третьих надо перевести на гражданскую работу и убрать потом, незаметно.
Кого-то раскидать по заграничным миссиям, поближе к линии огня, подальше от
Москвы. Если выживут, связи с единомышленниками все равно ослабнут. Кого-то
купить, кого-то повязать женщиной, кого-то рассорить. В этом хорошо помогает
повышение не по заслугам. И вообще, больше выдвигать молодых и в Гражданской
войне не прославившихся...
Военные гадали о его причастности к смертям, но ему-то гадать не надо
было, он знал. И не только о прошлых, но и о грядущих. Вполне здоровые
служки социализма трудились вокруг, а он уже знал, кто из них и сколько
проживет. Список был -- и вот пополнился участием молодых!
Уже давно вождь не знал пощады и не ждал ее, готовя то, что замыслил.
Но покушение теперь, когда армия в руках своего человека!..
С усиленной охраной пришло некоторое спокойствие, и он, с присущей ему
холодной яростью, сказал себе: "Военные нужны поглупее и попослушнее.
Значит, сделать вид, что веришь в ведомственное недоразумение, улыбаться и
ждать, ждать, пока можно будет уже не сажать -- убивать! Перебить всех, кто
мешает абсолютной власти над армией. Чтоб от одного имени трепетали".
Не тогда ли он задумал убить кого-то из соратников, того, кто будет
всех популярней? То-то славно: приблизить соперника, представить лучшим
другом, такими именно словами скорбеть о нем после убийства, приписанного
тем, кого наметил перебить, имея теперь уже повод для жесточайшего террора.
Наверно, тогда он и задумал это. Жутко, но логично. Ему нужна была не
просто власть, но власть абсолютная. Командармы должны быть послушны, как
темники Чингиз-хану, как сардары шаху Аббасу. Навытяжку стоять будут!
А военные, не любя Сталина, все же обрадовались нежданным добродушием.
Обрадовались, что все обошлось, что Охотников, Петенко, Геллер{15} завершили
образование в академии, заняли свои командные должности и работают на благо
РККА и общего дела.
Ведь они были люди. И уставали от вражды.
Но не он. Он знал, на что идет, и четко определил последовательность.
Сперва завладеть полицейским аппаратом. Любой ценой. Удачная, вся будто
сама по себе и у всех на глазах, смерть Дзержинского диктует тихое
отравление интеллектуала-наркомана Менжинского и назначение на его место
аптекаря Ягоды. Сделать так, чтобы устранение противников не надо было
оправдывать идеологией. Чтобы устранение кого угодно вообще не надо было
оправдывать. А с армией не спешить, благо, во главе свой, карманный нарком.
Создавать себе военную славу, постепенно встать вровень, а там и над всеми
этими легендарными по заслугам в Гражданской войне. Ворошилов первую статью
напишет, а там и другие, из них верный круг формироваться будет, кадры
Московского округа в первую очередь...
До поры он заигрывал с армейским руководством и спешно истреблял
политических противников. Времени у него было в обрез, и он, конечно,
допускал ошибки. Но они сходили ему с рук.