"Густав Майринк. Зеленый лик " - читать интересную книгу автора

В считанные минуты все места были заняты. Тихое позвякивание лорнетных
цепочек, смех вполголоса, шуршание шелка, аромат дамских перчаток и тубероз,
сверкающие там и сям жемчужные ожерелья и бриллиантовые брызги, шипение
шампанского, хруст льдинок в серебряных ведерках, яростное тявканье
комнатной собачонки, белые, чуть тронутые пудрой женские плечи, пена кружев,
приторно-сладкий запах кавказских сигарет - зал преобразился до
неузнаваемости.
Хаубериссер вновь оказался за одним столом с четырьмя дамами и опять
перед ним сидела матрона, на сей раз с золотым лорнетом, и три довольно
молодых, одна другой красивее. Они оказались русскими, у них были тонкие
нервные руки, светлые волосы и темные немигающие глаза, не избегавшие
взглядов мужчин и, однако, как бы не замечавшие их.
Проходивший мимо стола англичанин во фраке, позволявшем с первого
взгляда узнать руку первоклассного портного, на минутку задержался и
обменялся с дамами несколькими фразами; изящное, аристократическое,
смертельно усталое лицо; пустой левый рукав вяло свисал вдоль туловища,
отчего вся высокая сухопарая фигура джентльмена выглядела еще более узкой;
один глаз казался больше - из-за монокля, который словно врос в глубокую
глазницу.
Фортунат находился среди людей, которых инстинктивно ненавидят мещане
всех стран, как кривоногая шавка ненавидит холеного породистого пса, это
были человеческие особи, всегда являющие собой загадку для массы, те, к кому
толпа питает чувства презрения и зависти одновременно; это были существа,
способные, глазом не моргнув, вступить в кровавое побоище и при всем этом
падать в обморок при звуке вилки, царапнувшей по фарфору. Поймав на себе
косой взгляд, они хватаются за пистолет и невозмутимо улыбаются, будучи
уличенными в карточном шулерстве; они что ни день предаются новому пороку,
при одном упоминании коего "добропорядочный бюргер" трижды перекрестится;
для них предпочтительнее три дня промучиться жаждой, чем пригубить стакан,
из которого уже кто-то пил; они веруют в доброго Бога как в нечто само собой
разумеющееся, но отворачиваются от него, так как он им, видите ли,
неинтересен. Их считают пустышками дубовые головы, которым представляется
блеском и лоском то, что, передаваясь от поколения к поколению, стало
истинной сущностью этих людей, не пустых и не набитых, просто это существа,
уже утратившие душу и потому заслужившие отвращение толпы, которая и вовсе
никогда не имела души; таковы уж эти аристократы, они могут безошибочно
учуять босяка под любым обличьем, в их систематике он стоит ниже всякой
твари, и они же непостижимым образом обретают гибкость, склоняясь перед ним,
если по воле случая он окажется на троне. Сильные мира сего, они могут быть
беспомощнее ребенка, стоит только судьбе нахмурить чело... Орудия дьявола и
его же мишени...
Невидимый оркестр доиграл свадебный марш из "Лоэнгрина".
Пронзительный звонок.
Зал замер.
На стене над эстрадой вспыхнула составленная из крошечных лампочек
надпись:
La Force d'Imagination!*
______________
* Сила воображения! (фр.)