"Густав Майринк. Зеленый лик " - читать интересную книгу автора

Всех прийму, кто занемох,
дома с трох до четырох.
Мой престиж давно возник.
Я - известный доктор Втык.

Хаубериссер огляделся в поисках свободного места, зал был битком
набит - в большинстве своем, видимо, горожанами среднего достатка. Лишь у
столика в центре зала зазывно пустовали два стула. Там сидели три
относительно молодых женщины в теле и одна старая дама со строгим взглядом,
орлиным носом и в роговых очках, все они усердно занимались вязанием чулок,
на столешнице возвышался облаченный в нарядный чехол кофейник, и этот
маленький круг производил здесь впечатление островка домашнего покоя.
Приветливый кивок каждой из четырех дам означал разрешение занять
свободное место.
Поначалу Хаубериссер решил, что перед ним мать со своими овдовевшими
дочерьми, но, приглядевшись, усомнился в их родстве. По внешнему виду три
дамы, которых он принял за дочерей, были, несмотря на явное индивидуальное
различие, голландками - белокуры, тучноваты и с коровьей грацией; а вот
седовласая матрона, несомненно, была уроженкой южных стран.
Официант, загадочно склабясь, подал ему бифштекс. Сидевшие за соседними
столиками заухмылялись, выразительно поглядывая на Фортуната и зашушукались.
Что бы все это значило? Неужели... Нет, какое там, он сидел за одним столом
с образцовым мещанством. Да и почтенный возраст дам был порукой их
добропорядочности.
Тут на эстраде появился жилистый рыжебородый тип в цилиндре, обвитом
звездно-полосатым флагом, в облегающих брюках сине-белой полосы; на жилетке
в желтую и зеленую клетку болтался будильник, а из кармана торчала
задушенная утка. Он подошел к своему коллеге - той самой бородатой лягушке -
и под резкие звуки янки-дудль* раскроил ему череп. Вслед за этим чета
роттердамских старьевщиков "met Piano Begeleidingen" ** затянула старинную
заунывную песню про погребенную улицу - Зандстраат:
______________
* Янки-дудль - популярная американская песня, появившаяся в США в
начале XVIII в.
** В сопровождении фортепьяно (гол.).


Оставайся, Рыжий, в море,
Коль не хочешь стать седым.
Ждет тебя большое горе -
Твой шалман исчез как дым.
Девочек - метлой поганой.
Вонь - духами из канистр.
Не узнаешь ты низинку,
Здесь засядет бургомистр.

Растроганная, как при исполнении какого-нибудь протестантского хорала,
публика (глаза трех голландских толстух даже увлажнились), дружно мыча,
подхватила: