"Густав Майринк. Мейстер Леонгард" - читать интересную книгу автора

моль, отвинчивают и привинчивают столовые ножки, выдвигают и вдвигают
ящики, перевешивают картины, вытаскивают из стены гвозди и вбивают их тут
же рядом, веши приходят в бешенство, молоток отлетает от ручки, трещат
лестничные ступени, с потолка сыплется известка - немедленно надо позвать
каменщика! - тряпки для вытирания зацепляются, иголки падают из рук и
прячутся в щели на полу, дворовый пес срывается с цепи, громыхая обрывком,
вбегает в комнату и опрокидывает стоячие часы; маленький Леонгард снова
впивается в книгу и стискивает зубы, желая найти смысл в черных кривых
крючках, бегающих друг за другом - ему надо пересесть куда-нибудь в другое
место, это кресло необходимо выколотить; он облокачивается, держа книгу в
руках, на подоконник - подоконник нужно вымыть и выкрасить белой краской -
зачем это он постоянно торчит на дороге? И может ли он, наконец, решить
задачу? Затем она исчезает; служанки должны все бросить и спешить за нею,
захватив с собою лопаты, топоры и палки, так как в погребе могут быть
крысы.
Подоконник наполовину выкрашен, у стульев нет сидений и комната походит
на груду развалин; глухая, безграничная ненависть к матери въедается в
сердце ребенка. Каждый мускул в нем жаждет покоя; он мечтает о приходе
ночи, но даже сон не приносит ему тишины, тревожные мечтания рассекают его
мысли, превращают одну в две - они преследуют друг друга, никогда не
нагоняя; мускулы по прежнему напряжены, все тело постоянно готово к отпору
против молниеносно следующих приказаний выполнить ту или иную бессмыслицу.
Игры днем в саду не рождаются юным весельем, мать устраивает их так же
безрассудно, как все, что она делает, для того, чтобы прекратить в
следующую же минуту; более продолжительное занятие кажется ей покоем,
против которого она считает долгом бороться, как против смерти. Ребенок не
решается отойти от замка, он остается всегда на расстоянии звука голоса и
чувствует, что для него нет спасения: один шаг далее - и вот уже из
открытого окна слышится громкий зов, удерживающий его.
Маленькую Сабину, крестьянскую девочку, живущую у прислуги, моложе его
годом, Леонгард видит лишь издали и, когда им удается сойтись вместе на
несколько минут, то они обмениваются тревожными, отрывочными словами,
словно люди, переговаривающиеся с двух встречных cудов.
Старый граф, отец Леонгарда, не владеет обеими ногами и сидит целыми
днями в кресле на колесах в библиотечной комнате, намереваясь читать; но и
здесь нет покоя, ежечасно нервные руки матери роются в книгах, стирают с
них пыль и бьют переплетами одну о другую, закладки летят на пол, тома,
стоящие сегодня здесь, на завтра перемещаются на самый верх или же
громоздятся целой горой, если вдруг необходимо станет вычистить обои за
полками хлебом или щетками. И если даже графиня находится временно в
других помещениях замка, то мука деловой суеты еще увеличивается
томительными чувствами ожидания того, что она может неожиданно появиться
снова в любое мгновенье.
Вечером, когда горят свечи, маленький Леонгард прокрадывается к отцу,
дабы разделить с ним одиночество, но при этом дело не доходит до
разговора; между ними словно тянется стеклянная стена, благодаря которой
невозможно никакое взаимопонимание; иногда старик, словно пытаясь
насильственно осуществить принятое им решение и сказать ребенку нечто
важное, решающее, наклоняет возбужденное лицо и приоткрывает рот, но слова
постоянно застревают в горле, он снова сжимает губы и только продолжает