"Протоиерей Иоанн Мейендорф. Византийское богословие (Исторические тенденции и доктринальные темы) " - читать интересную книгу автора

Эти христологические обязательства и прения подразумевают концепцию
отношений между Богом и человеком, богословие "участия" которое благодаря
творческому синтезу Максима Исповедника, послужит остовом для всего развития
византийской христианской мысли, вплоть до захвата Константинополя турками.
Таким образом, между патристической эпохой и поздневизантийским богословием
имеется существенная преемственность - что и намерены мы показать в
настоящем исследовании, - и она объемлет собою почти целое тысячелетие
христианской истории на Востоке: от собора в Халкидоне до падения
Константинополя.
Эта преемственность, между тем, не проявляет себя в каком-то формальном
авторитете или модели, которые признавались бы всеми на протяжении всего
выше обозначенного периода. Она заключается, скорее, в последовательности
богословского способа мышления, в последовательности понимания человеческого
предназначения в отношении к Богу и миру. "Бог стал человеком, - пишет
Афанасий, - чтобы человек мог стать Богом". Это основополагающее утверждение
александрийского богословия, господствовавшее над всеми богословскими
рассуждениями об "обожении", породило множество проблем. Пантеизм, бегство
от истории, платонический спиритуализм несут очевидные угрозы, и
ортодоксальное халкидонское богословие в целом сознает их, оно подразумевает
положительную концепцию человека как существа, призванного постоянно
преодолевать собственные тварные ограничения. Истинное человеческое естество
полагается не "самовластным", но предназначенным к участию в Божественной
жизни, достижимой во Христе. Согласно этой концепции, назначение человека в
сотворенном мире может быть осуществлено лишь при сохранении без повреждения
"образа" Божия, изначально составляющего часть самой человеческой природы.
Начиная с христологических споров V в. до прений о "сущности" и "энергии"
Божиих, происходивших в XIV в., все крупнейшие кризисы византийской
богословской мысли могут быть сведены к той или иной стороне этого
основополагающего христианского вопроса. Столь различные авторы, как Леонтий
Иерусалимский и Григорий Палама, Максим Исповедник и Симеон Новый Богослов,
Фотий и Николай Кавасила, сходятся в самом основном, как это нетрудно
обнаружить. Именно это согласие и отличает византийское богословие,
рассматриваемое как единое целое, от поставгустиновского и схоластического
Запада, и потому становится возможной попытка предложить систематизированное
изложение византийской христианской мысли, что и предпринимается нами во
второй части настоящей работы.

2. Живое Предание

Изложение такого рода составить весьма непросто по причине самого характера
византийской церковной жизни, отображенной в богословской литературе. В
византийскую эпоху, как и в патристическую, ни соборы, ни богословы не
проявляли особенного интереса к построению позитивных богословских систем.
За очень небольшими исключениями, наподобие Халкидонского определения, сами
соборные постановления принимали форму отрицаний; они скорее порицали
искажения христианской Истины, чем пытались раскрыть ее положительное
содержание - ибо она воспринималась как живое Предание и как целостная
Истина, что вне и выше доктринальной формулы. Наибольшая часть богословских
сочинений носит либо экзегетический, либо полемический характер, и в обоих
случаях христианская вера принимается как данная реальность, которую можно