"Робер Мерль. За стеклом (роман)" - читать интересную книгу автора

читателя чувство жалости, которого он сам стыдился. И тем не менее в этом
романе, так же как впоследствии в романах "Остров" и "Разумное животное",
было ясно, на чьей стороне симпатии автора. Не совсем так обстоит дело в
романе "За стеклом".
Если я не ошибаюсь, кажется, Толстой, воздав должное таланту и дару
наблюдательности Чехова, добавил, что "до сих пор нет у него своей
определенной точки зрения" на жизнь ¹. Когда мне стало известно
это суждение, я, помнится, полностью с ним согласился. Мне представлялось,
что тщательное описание реальных персонажей не может быть самоцелью, оно
должно подводить, хотя бы косвенно, к "определенной точке зрения". "За
стеклом" ни к чему похожему не подводит, и, таким образом, я вступаю в
противоречие со своим собственным кредо.
¹ Современная Чехову критика адресовала ему тот же упрек в
еще более схематичной форме уже как драматургу: его философия объявлялась
"расплывчатой", потому что ей удавалось быть "одновременно и оптимистической
и пессимистической". Я не убежден, что как раз эта "расплывчатость" не
оценивается сейчас критикой по-иному, как способность объять всю
изменчивость реального мира. - Прим. автора.

Если это ошибка, я признаю себя виновным. Я пытался точно передать те
чувства, которые вызывала во мне нантерская действительность, а эти чувства
были по меньшей мере смешанными - одобрение соседствовало с антипатией,
неодобрение с сопричастностью. Я прекрасно понимаю, что подобное
сосуществование противоположностей выливается в ряде мест романа в
ироническое отношение к тому, о чем я пишу. Между тем можно любить иронию за
целостность и богатство восприятия действительности, но в то же время
опасаться этой иронии, как жизненной философии. Я лично предпочел бы
ответить на события, которые наблюдал, с большей определенностью. Но, с
другой стороны, я не вижу, почему, во имя каких государственных соображений
я должен прикидываться уверенным, когда это не так.
Р. М.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

I
Там, где ныне высится Нантерская церковь, в Средние века юные девицы,
зачав по неосмотрительности, молили святую Женевьеву избавить их от
нежелательного материнства. Они являлись из столицы, и покровительница
Лютеции, простирая свою заботу и на этих заблудших парижанок, порой внимала
их молитвам. Однако шли века, и святая мало-помалу утратила то ли свое
могущество, то ли дух сострадания. Паломничества прекратились, материализм
одержал верх. И вскоре парижане стали приезжать в Нантер только для того,
чтобы насладиться его колбасами, пирожными и винами.
Незавидное благоденствие. Нантер прозябал, хотя и мог похвастать тем,
что во времена Луи-Филиппа через него прошел, плюясь и пыхтя, первый во
Франции железнодорожный состав. Пожарные сидели дома, греясь у своего
огонька. Доходы лавочников упали, политические страсти угасли, девицы блюли
чистоту, а пуще всех хранила ее Роза Невинности, ежегодно избираемая местным
муниципалитетом с благословения кюре. Как ни сильна была крестьянская
подозрительность, питавшая право вето, которое молчаливо признавалось за