"Робер Мерль. Остров (роман)" - читать интересную книгу автора

победа останется за ним, Симоном. Он чувствовал себя в
одиночестве, руки его тряслись, он еле сдерживался, чтобы не
спустить курок и не убить первого, кто подвернется. А что если
эта кара не устрашит матросов? А что если они всем скопом
ринутся на него?
Какая вопиющая насмешка - быть на борту единственным
вооруженным человеком и не суметь подчинить безоружных своей
воле... Он с горечью подумал, что будь на его месте другой
человек, да еще вооруженный пистолетом, он сумел бы внушить
матросам страх. И Симон, над которым так зло и так часто
издевалась судьба, вдруг понял, что она вновь смеется над ним.
В каждой руке он держит пистолет - держит смерть, а люди
поворачиваются к нему спиной.
С тоскливым страхом глядел Симон на двух сцепившихся
мужчин. Они были как одно четверорукое чудовище, издававшее
грозное рычание. Когда чудовище отбушует, с полу поднимется
лишь один человек. Глаза Симона вылезли из орбит, страх сдавил
горло: он вдруг понял, что Хант прикончит Босуэлла. Пистолеты
задрожали в его руках... Как только Босуэлл погибнет, настанет
и его черед. Он проиграл. Проиграл и на сей раз.
Ханту удалось охватить своими огромными лапищами шею
Босуэлла. Он душил его, не обращая внимания на то, что Босуэлл
царапает ему лицо, бьет коленом в живот. Панический ужас охва-
тил Симона... Полуослепнув от пота, стекавшего со лба на
глаза, он, как автомат, ворвался в круг матросов, которые
обступили дерущихся, и, почти не целясь, трясущимися руками
выстрелил в Ханта. В то же мгновение он почувствовал, что его
схватили сзади, обезоружили, скрутили руки за спиной. Молния
пронзила ему грудь, красноватая пелена заволокла взор, и ему
почудилось, что он падает ничком куда-то в пустоту.
Когда Хант поднялся, на его рубашке виднелось кровавое
пятнышко в том месте, где плечо слегка оцарапала пуля Симона,
а Босуэлл лежал вытянувшись на палубе, с лиловой физиономией и
перекошенным ртом. Симон свалился рядом с ним, и головы их
соприкасались. Глаза Симона были широко открыты, и две
глубокие складки, залегшие по обеим сторонам тонкогубого рта,
придавали желтому, застывшему лицу выражение горечи.
Парсел словно очнулся от сна, растолкал матросов и
остановился, глядя на трупы полными ужаса глазами, не в силах
вымолвить ни слова. Маклеод нагнулся. Он вытащил из тела
Симона свой нож, аккуратно обтер о рубашку мертвеца, потом
лезвие, сухо щелкнув, вошло в рукоятку, а ножны исчезли в
кармане Маклеода. Тут глаза его встретились со взглядом
Парсела. Маклеод пожал плечами, потупился и смущенно произнес
тоном напроказившего ребенка:
- Он сам напросился, лейтенант.
Парсел ничего не ответил. Его поразил вид Маклеода, и он
грустно подумал: "Они дети. Они жестоки, как дети". Он
повернулся и двинулся было прочь, но вдруг с удивлением
увидел, что справа от него стоит Мэсон, бледный, понурый.