"Андрей Меркулов. В путь за косым дождем " - читать интересную книгу автора

ценить людей в авиации. Я часто вспоминал о тебе, командир. О нашей недолгой
встрече. О несчастливой твоей судьбе. Мне ничего не сказали ни о тебе, ни о
том, что случилось, - я просто открыл дверь и увидел тебя, когда ты в
одиночестве последний раз смотрел на далекие горы, где столько пришлось
летать. Ты сказал: говорить с тобой не о чем. Со вчерашнего дня ты уже не
был командиром. И, не скрывая человеческой обиды, сказал, что за двадцать
лет работы в авиации ты сам не сделал на самолете ни одной царапины. Уже
после мне не раз приходилось слышать, с какой любовью говорили о тебе
молодые летчики, которых ты выучил и вывел в строй... В день, когда
произошло несчастье, ты был далеко от места происшествия и то, что
случилось, было так же неестественно и глупо, как бывает, когда на улице
машина без видимых причин свернет не в ту сторону и врежется в забор. За
двадцать лет безупречной службы в твоем отряде случилось несчастье - по
собственной небрежности погиб пилот. И ты перестал быть командиром. Когда
случилось ЧП, уже в штатном расписании было видно, кому по должности
положено отвечать. Командование возражать не станет: они тоже получили по
"фитилю". На это мне приятное дело было закончено. Куда проще искать
виновных по должности, чем по совести. Старый летчик, который оказался
виноват, решил, что ему пора оставить авиацию. Но сохранился порядок,
придраться к которому не сможет никакая комиссия. Он безличен, и нет
должности, которая может отвечать за равнодушие; равнодушие - это не
происшествие, по нему не составишь акт. Оно просто витает в воздухе...
С раннего утра каждый день уходят через горы, в лес, в патрульные или
рейсовые полеты пилоты Ягодников и Борисов, молодые летчики Володя Оскорбин
и Леша Букин... Скромная авиация тайги молча делает свое большое дело. Мы
теперь мало пишем о тех, кому приходится садиться на лесные площадки, часто
очень ограниченные, или пролетать через горы на небольшом и не
приспособленном для высоты ЯК-12, иногда возвращаясь назад, после того, как
увидишь, что на глазах меняется погода и аэродром закрывает облаками...
Простые полотняные крылья на которых авиация пронесла свою смелую юность,
еще немало принесут пользы.
По утрам над Муей слышен шум двигателей, и с точностью, по которой
можно проверять часы, проходит над поселком белой стрелой ТУ-114, гордость
Туполева; начальник Муйского аэродрома Степанов в этот ранний час желает
экипажу доброго пути... Над тайгой проходят наши крылья. Зеленые крылья
лесной авиации, выше их - серебряные крылья реактивной машины, а еще выше
пролегла через небо Сибири дорога космонавтов. Дорога, начало которой
родилось на нашей земле.

* * *

Я помню, как в дни нашей юности мы стояли с тобой у подъездов
Политехнического музея в матовом свете фонарей, мягко падавшем на снежные
тротуары, стояли в надежде попасть на лекцию о полетах в космос... В гулком
лекционном зале с полукруглыми рядами студенческих скамей, где еще недавно
мы слушали, как седой, но вдруг помолодевший Николай Асеев читал впервые
поэму "Маяковский начинается", - в том же зале инженеры теперь нам
рассказывали, что уже возможно построить ракету, способную преодолеть земное
притяжение, скоро техника решит все сложности запуска, химики найдут
горючее, и первые корабли пойдут за пределы атмосферы. Мы слушали, и все же