"Андрей Меркулов. В путь за косым дождем " - читать интересную книгу авторарасчетом, быстротой соображения. И вдруг, оживляясь, он начинает
рассказывать, как воспитывал в себе привычку к высоте; еще в молодости поднимался по фабричной трубе, потом, уже став летчиком, прыгал с пятиметровой крыши ангара или, зацепившись ногами за карниз четырехэтажного дома, свешивался над землей, как будто на шведской стенке в гимнастическом зале, однажды даже висел на одной руке посреди моста через реку Пахру... Но для этого нужна тренировка нервов. Я смотрю на него, отдыхающего после напряжения рабочего дня, спокойно сидящего дома в кресле, не в том стальном кресле, которое весит почти сто килограммов и может быть при аварии выстрелено катапультой вместе с ним из самолета, а в обыкновенном кресле в обыкновенной квартире. Уютный свет лампы. Вечерние сумерки Москвы за окном... Его лицо может показаться неприметным - простое русское лицо, каких много встречаем мы каждый день. Но это только кажется. Я думаю о том, что воплотилось в этом скромном человеке, человеке из другого мира, огромных высот и скоростей, готовом в нужную секунду распрямить, как пружину, все свои знания и способности, добившемся этого упорной тренировкой воли, ума и тела... Живой заряд непобедимой человеческой энергии, вступивший в борьбу со стихией высот. Его безупречное мастерство вызывает общее восхищение. Товарищи любовно зовут его "летчиком номер один". И если он промолчит, то другие расскажут о его беспредельной смелости, выдержке, высоком искусстве, человеческой простоте и скромности. Таков невыдуманный Герой Нашего Времени, один из первых летчиков страны - Герой Советского Союза лауреат Государственной премии полковник Сергей Николаевич Анохин. * * * До самого предельного возраста, 53 лет, он упорно не хотел уходить на пенсию, по-прежнему летая на всем, что летать может, и когда, наконец, ему все же пришлось покинуть испытательный аэродром, он оставил за собой воспоминания друзей о многих и многих образцах своей работы - то, что служит теперь примером для молодых, кому старшее поколение передает штурвал. И летчики еще долго будут рассказывать друг другу, как он попал во флаттер - внезапную, нарастающую вибрацию, способную вдруг разрушить самолет. Он только успел передать на аэродром, в чем дело, с трудом удерживая управление. Машину трясло так, что приборы вышли из своих гнезд и в оборванных проводах замелькали электрические искры. Каждую секунду она могла развалиться или взорваться. Надо было уходить. Перед ним висело кольцо: если потянуть его наполовину, то слетит фонарь из плексигласа и откроется дорога в воздух; выдернув кольцо до конца, он должен был включить катапульту. Он потянул кольцо, но фонарь не слетел, а только на одну треть открылся. От вибрации его заело в пазах. И нельзя было катапультироваться, пробивая его головой. Он решил отказаться от катапульты, по возможности убавил скорость, расстегнул на себе ремни и попробовал вылезти из кабины, но щель, открытая фонарем, оказалась слишком узкой. Он был заперт в самолете, который терял высоту и должен был вот-вот развалиться. Когда я спросил его: "Как же вы выбрались тогда?", он ответил: "Я сел и подумал. У меня еще было три секунды. Решил снова взяться за кольцо - выдернуть его еще раз до половины". Теперь это было труднее потому, что машину трясло все больше и |
|
|