"Проспер Мериме. Локис (Новеллы)" - читать интересную книгу автора

- Будем надеяться, что ваш уход за нею вернет ей рассудок.
Доктор покачал головой, рассматривая на свет стакан бордо, который он
держал в руке.
- Надо вам сказать, господин профессор, я состоял военным хирургом при
Калужском полку. Под Севастополем нам приходилось день и ночь отнимать
руки и ноги. Я не говорю уже о бомбах, которые летали над нами, как мухи
над падалью. Так вот, несмотря на дурную квартиру и скверную пищу, я тогда
не скучал так, как здесь сейчас, где я ем и пью как нельзя лучше, живу как
князь и жалованье мне Платят словно лейб-медику... Но свобода, мои дорогой
профессор, - вот чего мне недостает. С этой чертовкой я ни на минуту не
принадлежу себе!
- И давно она на вашем попечении?
- Почти два года. Но с ума она сошла по меньшей мере двадцать семь лет
тому назад, еще до рождения графа. Разве вам не рассказывали об этом в
Россиенах или в Ковно? Ну так послушайте. Это редкий случай. Я хочу
поместить о нем статью в "Санкт-Петербургском медицинском журнале" (*11).
Она помешалась от страха...
- От страха? Как это могло быть?
- От страха, который она испытала. Она из рода Кейстутов (*12). О, в
семье наших хозяев не терпят неравных браков! Мы ведь ведем свой род от
Гедимина!.. (*13) Так вот, господин профессор, через два или три дня после
свадьбы, которую отпраздновали в этом замке, где мы с вами обедаем (ваше
здоровье!), граф, отец нынешнего, отправился на охоту. Наши литовские дамы
- амазонки, как вам известно. Графиня тоже едет на охоту... Она опережает
ловчих или отстает от них, я уж не знаю в точности... Но только вдруг граф
видит, что во весь опор скачет казачок графини, мальчик лет двенадцати -
четырнадцати. "Ваше сиятельство, - кричит он, - медведь утащил графиню!" -
"Где?" - спрашивает граф. "Вон там", - отвечает казачок. Все мчатся к
указанному месту; графини нет! Тут лежит ее задушенная лошадь, там - шубка
графини, разорванная в клочья. Ищут, обшаривают весь лес. Наконец какой-то
ловчий кричит: "Вон медведь!" И правда, через поляну шел медведь, волоча
графиню. Наверно, он хотел затащить ее в чащу и там пожрать без помехи.
Ведь эти животные - лакомки; они, как монахи, любят пообедать спокойно.
Граф, всего два дня как повенчанный, поступил как рыцарь: он хотел
броситься на медведя с охотничьим ножом; но, дорогой мой профессор,
литовский медведь не олень, он не дастся простому ножу. К счастью,
графский зарядчик, порядочный негодяй, к тому же напившийся в тот день до
того, что зайца от козла не отличил бы, на расстоянии более ста шагов
выстрелил из своего карабина, нисколько не думая, в кого попадет пуля: в
зверя или в женщину...
- И уложил медведя?
- Наповал. Только пьяницам удаются такие выстрелы. Бывают, впрочем, и
заговоренные пули, господин профессор. У нас тут есть колдуны, которые
продают их по сходной цене... Графиня была вся покрыта ссадинами, без
сознания, разумеется; одна нога у нее была сломана. Ее привезли домой, она
пришла в себя, но рассудок ее покинул. Ее отвезли в Санкт-Петербург.
Созвали консультацию - четыре доктора, увешанные орденами. Они говорят:
"Графиня - в положении; весьма вероятно, что разрешение от бремени
повлечет за собою благоприятный перелом". Предписывали свежий воздух,
жизнь в деревне, сыворотку, кодеин... Каждый получил по сто рублей. Через