"Проспер Мериме. Локис (Новеллы)" - читать интересную книгу автора

них ни малейшего внимания. Тогда он повернулся к служанкам и едва заметно
кивнул им головой. Три женщины, тотчас же схватили даму-в черном и,
несмотря на то, что она изо всех сил цеплялась за коляску, подняли ее, как
перышко, и внесли в дом. Кучка домовой челяди наблюдала эту сцену и,
казалось, не видела в ней ничего необыкновенного.
Человек, руководивший всеми этими действиями, вынул часы и спросил,
скоро ли будет обед.
- Через четверть часа, господин доктор, - ответили ему.
Мне нетрудно было догадаться, что передо мною был доктор Фребер, а дама
в черном была графиня. По ее возрасту я заключил, что она приходится
матерью графу Шемету, а предосторожности, принятые по отношению к ней,
указывали достаточно ясно, что рассудок ее был поврежден.
Через несколько минут доктор вошел в мою комнату.
- Графу нездоровится, - сказал он мне, - и потому я должен сам
представиться господину профессору. Доктор Фребер, к вашим услугам. Мне
чрезвычайно приятно лично познакомиться с ученым, заслуги которого
известны всем читателям "Кенигсбергской научно-литературной газеты".
Угодно вам будет, чтобы подавали на стол?
Я ответил любезностью на любезность, прибавив, что, если время садиться
за стол, я готов.
Когда мы вошли в столовую, дворецкий, по северному обычаю, поднес нам
серебряный поднос, уставленный водками и солеными, очень острыми закусками
для возбуждения аппетита.
- Разрешите мне в качестве врача, господин профессор, - обратился ко
мне доктор, - рекомендовать вам стаканчик вот этой _старки_ сорокалетней
выдержки. Попробуйте: настоящий коньяк на вкус. Это всем водкам водка.
Возьмите дронтхеймский (*9) анчоус; ничто так не прочищает и не расширяет
пищевод, а ведь это один из важнейших органов нашего тела... А теперь - за
стол. Отчего бы нам не разговаривать по-немецки? Вы из Кенигсберга, а я
хоть и из Мемеля, но учился в Иене. Таким образом, мы не будем стеснены,
так как прислуга, знающая только по-польски и по-русски, не будет нас
понимать.
Сначала мы ели молча; но после первого стакана мадеры я спросил у
доктора, часто Ли с графом случаются болезненные припадки, лишившие нас
сегодня его общества.
- И да и нет, - ответил доктор, - это зависит от того, куда он ездит.
- Как так?
- Если, например, он ездит по Россиенской дороге, он всегда
возвращается с мигренью и в плохом настроении.
- Мне случалось ездить в Россиены (*10), и со мной ничего подобного не
бывало.
- Это, господин профессор, объясняется тем, что вы не влюблены, -
ответил мне доктор со смехом.
Я вздохнул, вспомнив о Гертруде Вебер.
- Значит, - сказал я, - невеста графа живет в Россиенах?
- Да, в окрестностях. Невеста?.. Не знаю, невеста ли. Злостная кокетка!
Она доведет его до того, что он потеряет рассудок, как его мать.
- А в самом деле, кажется, графиня... не совсем здорова?
- Она сумасшедшая, дорогой профессор, сумасшедшая. И я тоже
сумасшедший, что поехал сюда.