"Проспер Мериме. Этрусская ваза (Новеллы)" - читать интересную книгу автора

пропустила человека, который вышел на дорогу, принимая такие же точно
предосторожности, как вор, опасающийся быть застигнутым. Парк и поместье
принадлежали графине де Курси, человек, вышедший из калитки, был не кто
другой, как Сен-Клер. Женщина, закутанная в шубку, проводила его до самой
калитки; она вытянула шею и жадно следила за ним глазами, в то время как
он торопливо спускался по тропинке, огибавшей стену парка. Сен-Клер
остановился, осмотрелся вокруг и рукою сделал знак женщине, чтобы она
скрылась. Прозрачность летней ночи позволила ему различить на прежнем
месте бледное лицо женщины. Он вернулся назад, подошел к ней и нежно
обнял. Ему хотелось уговорить ее вернуться домой, но столько еще
оставалось сказать ей! Беседа продолжалась минут десять, затем в стороне
послышался голос крестьянина, выходившего на работу. Торопливый поцелуй,
калитка быстро захлопнулась, и Сен-Клер стал быстро удаляться.
Он шел знакомой дорогой. Он то подпрыгивал от радости, ускорял шаг и
ударял по кустам палкой, то внезапно останавливался или медленно продолжал
путь, оглядывая небо, начинавшее алеть на востоке. Можно было принять его
за сумасшедшего, вырвавшегося на свободу. Полчаса спустя он остановился у
двери небольшого уединенного домика, снятого им на все лето. У него был
ключ; он вошел. Он бросился на диван и здесь, уставив глаза в одну точку и
блаженно улыбаясь, принялся размышлять и грезить наяву. Воображение
рисовало перед ним картину самого полного счастья. "Как я счастлив! -
повторял он ежеминутно. - Наконец-то встретил я сердце, которое меня
поняло!.. Да, я встретил свой идеал, приобрел в одно и то же время и
друга, и обожаемую женщину... Какой характер!.. Какая пылкая душа!.. Нет,
до меня она никого не любила!.." Движимый тщеславием, от которого не
свободны лучшие наши побуждения, он прибавлял: "Красивее женщины нет в
Париже!" И воображение рисовало ему все ее прелести. "Она меня предпочла!
У ее ног было избранное общество. Гусарский полковник, красавец и храбрец,
и притом совсем не фат... Молодой писатель, пишущий такие прелестные
акварели, прекрасно играющий в салонных спектаклях... Наконец, тот русский
ловелас, побывавший на Балканах и служивший при Дибиче (*5). А главное,
Камилл Т*** с его умом, изящными манерами, великолепным шрамом на лбу... И
ни на кого из них она не обратила внимания. А я!.." И он снова и снова
повторял: "Как я счастлив, боже, как я счастлив!.." Он встал, отворил
окно, он задыхался; минуту спустя он принялся расхаживать по комнате,
затем снова бросился на диван.
Счастливый любовник почти всегда так же скучен, как любовник
несчастливый. Один из моих друзей, находившийся попеременно то в том, то в
другом положении, нашел способ заставлять меня выслушивать его: он угощал
меня отличным завтраком, во время которого я разрешал ему говорить о своей
любви сколько угодно, но после кофе я чувствовал настоятельную потребность
переменить тему разговора.
Не имея возможности приглашать на завтрак всех моих читателей, я
избавлю их от дальнейших любовных мечтаний Сен-Клера. К тому же нельзя
постоянно витать в облаках. Сен-Клер был утомлен; он зевнул, потянулся,
убедился, что на дворе совсем рассвело и что надо наконец подумать о сне.
Проснувшись и взглянув на часы, он увидел, что времени ему оставалось
ровно столько, чтобы одеться и ехать в Париж на званый завтрак в кругу
молодых приятелей.