"Проспер Мериме. Этрусская ваза (Новеллы)" - читать интересную книгу автора

непременно держать что-нибудь в руках во время разговора), Сен-Клер сказал
ей: "Драгоценности нужны только для того, чтобы скрывать недостатки. Вы и
без них очень хороши, Матильда". В тот же-вечер графиня, придававшая
значение каждому его слову, даже случайному, сняла с себя кольца,
ожерелья, серьги и браслеты. В женском туалете, по его мнению, главную
роль играла обувь; на этот счет у него, как и у многих других, были свои
взгляды. Перед закатом солнца шел сильный дождь; трава была еще совершенно
мокрая. А графиня выбежала к нему навстречу в шелковых чулках и черных
атласных туфельках... Что, если она простудится?
"Она меня любит", - сказал себе Сен-Клер и с грустью подумал о себе и о
своем безумии. Он взглянул, невольно улыбнувшись, на Матильду. В душе его
происходила борьба между подозрением и удовольствием видеть хорошенькую
женщину, старавшуюся ему угодить всеми мелочами, которые имеют такую цену
в глазах влюбленных.
Между тем сияющее лицо графини выражало любовь и веселое лукавство,
делавшее его еще привлекательнее. Она достала что-то из лакированного
японского ларца и, протягивая Сен-Клеру сжатый кулачок и не показывая, что
в нем находится, сказала:
- На днях я разбила ваши часы. Они уже починены. Вот они.
Она передала ему часы, глядя на него нежно и шаловливо, закусив нижнюю
губку, чтобы не рассмеяться. Господи, как прелестны были ее зубки! Какой
белизной сверкали они на пылающем пурпуре ее губ! У мужчины бывает очень
глупый вид, когда он холодно принимает ласки хорошенькой женщины.
Сен-Клер поблагодарил и собирался уже спрятать часы в карман, но она
остановила его:
- Подождите! Откройте часы, посмотрите, хорошо ли они починены. Вы,
такой ученый, вы, бывший ученик Политехнической школы (*29), должны знать
в этом толк.
- О, я мало в этом смыслю, - сказал Сен-Клер.
Он с рассеянным видом раскрыл часы. Каково же было его удивление, когда
он увидел на внутренней стороне крышки миниатюрный портрет г-жи де Курси!
Можно ли было после этого хмуриться? Лицо его просветлело; мысль о Масиньи
исчезла. Он помнил только о том, что находится подле прелестной женщины и
что женщина эта его обожает.


Послышалась песнь жаворонка, "глашатая зари" (*30); на востоке длинные
бледные лучи прорезывали облака. В такой же час Ромео прощался с
Джульеттой; в этот классический час должны расставаться все влюбленные.
Держа в руке ключ от калитки, Сен-Клер стоял перед камином, внимательно
глядя на этрусскую вазу, о которой мы уже говорили. В глубине души он все
еще на нее сердился. Он был, однако ж, в хорошем расположении духа, и тут
наконец ему пришла в голову простая мысль, что Темин мог солгать. В то
время как графиня, желавшая проводить его до калитки, набрасывала на
голову шаль, он стал сначала тихонько, потом все сильнее и сильнее
постукивать по вазе ключом: можно было подумать, что он намерен разбить ее
вдребезги.
- Боже мой! Осторожнее! - вскричала она. - Вы разобьете мою прелестную
этрусскую вазу.
Она вырвала ключ у него из рук.