"Проспер Мериме. Этрусская ваза (Новеллы)" - читать интересную книгу автора

Сен-Клер был очень недоволен, но подчинился. Он повернулся спиной к
камину, чтобы не поддаться искушению, и, раскрыв часы, принялся
рассматривать портрет графини.
- Кто писал его? - спросил он.
- Р***. Кстати, меня познакомил с ним Масиньи. После своего пребывания
в Риме он вдруг открыл в себе тонкий художественный вкус и сделался
меценатом всех молодых живописцев. Я нахожу, что портрет в самом деле
похож; разве только художник немножко польстил мне.
Сен-Клеру хотелось хватить часы об стену (после этого вряд ли удалось
бы их починить). Он сдержался, однако ж, и снова спрятал их в карман.
Заметив, что совсем рассвело, он вышел из дому, умоляя графиню не
провожать его, быстрым шагом прошел через парк и вскоре очутился один
среди полей.
"Масиньи, Масиньи! - мысленно восклицал он со сдержанным бешенством. -
Неужели ты будешь вечно попадаться мне на пути?.. Живописец этот, без
сомнения, написал другой такой же портрет для Масиньи!.. Каким надо быть
глупцом, чтобы допустить хоть на минуту, что меня любили, как любил я!.. И
все это только потому, что в волосах у нее розан и что она перестала
носить драгоценности!.. У нее их полный ларчик... Масиньи, ценивший в
женщине только туалеты, так любил драгоценности! Да, надо сознаться, у нее
покладистый характер, большое умение приноравливаться к вкусам своих
любовников. Черт побери, было бы в сто раз лучше, если б она была просто
куртизанкой и отдавалась за деньги. Тогда я мог бы, по крайней мере,
думать, что она действительно меня любит, - она моя любовница, а я ей не
плачу".
Вскоре другая мысль, еще более мучительная, мелькнула у него в голове.
Через некоторое время траур графини кончался. С истечением годичного срока
Сен-Клер должен был с ней обвенчаться. Он это ей обещал. Обещал? Нет. Он
никогда не говорил с ней об этом, но таково было его намерение, и графиня
о нем догадывалась. По его понятиям, это было равносильно клятве. Еще
накануне он принес бы в жертву все, чтобы только ускорить час, когда он
сможет объявить во всеуслышание о своей любви; теперь он содрогался при
одной мысли связать судьбу свою с бывшей любовницей Масиньи.
"Но я _должен_, однако ж, это сделать, и так это и будет, - повторял он
мысленно. - Бедняжка, она, наверное, думала, что мне известна ее прежняя
связь. Говорят, что они не скрывали ее. И то сказать: она мало еще меня
знает и потому не может понять... Она думает, что я люблю ее так же, как
любил Масиньи. Что ж, - прибавил он не без гордости, - благодаря Матильде
три месяца я был счастливейшим из людей; такое счастье стоит того, чтобы
принести ему в жертву остаток жизни".
Он не ложился и все утро ездил верхом по лесу. В одной из аллей
Верьерского леса (*31) он увидел всадника на отличной английской лошади;
всадник еще издали назвал его по имени и подъехал к нему. То был Альфонс
де Темин. Сен-Клер был в таком состоянии, когда одиночество особенно
приятно; при встрече с Темином его дурное расположение духа сменилось
сдержанной яростью. Темин не замечал этого, а может быть, даже находил
удовольствие в том, чтобы дразнить его. Он болтал, смеялся, шутил, не
обращая внимания на то, что Сен-Клер молчит. Увидев перед собою узенькую
аллею, Сен-Клер тотчас же направил туда своего коня в надежде отвязаться
от назойливого спутника, но он ошибся - назойливые люди не так легко