"Проспер Мериме. Аббат Обен (Новеллы)" - читать интересную книгу автора

может быть секретов. Я знаю эту историю и расскажу ее тебе в двух словах;
нет ничего проще.
- Как это вышло, господин аббат, - сказала я ему однажды, - что с вашим
умом, с вашим образованием вы соглашаетесь быть кюре в маленькой
деревушке?
Он грустно улыбнулся.
- Легче, - отвечал он, - быть пастырем бедных крестьян, чем пастырем
горожан. Каждый должен браться за то, что ему по силам.
- Вот поэтому-то, - сказала я, - вы и должны были бы занимать лучшее
место.
- Мне как-то говорили, - продолжал он, - что его преосвященство епископ
N-ский, ваш дядя, соизволил подумать обо мне, желая дать мне приход святой
Марии: это лучший приход в епархии. Так как в N. живет моя старая тетушка,
единственная моя родственница, то говорили, что это очень удобное для меня
назначение. Но мне хорошо и здесь, и я с удовольствием узнал, что его
преосвященство остановился на другом лице. Что мне еще надо? Разве я не
счастлив в Нуармутье? Если я тут приношу хоть какую-нибудь пользу, то мое
место здесь; я не должен его покидать. К тому же город мне напоминает...
Он замолчал и смотрел мрачно и рассеянно; потом вдруг сказал:
- Мы не работаем. А наша ботаника?
Мне не хотелось и думать про старое сено, раскиданное по столу, и я
продолжала расспрашивать:
- Давно вы приняли священство?
- Тому девять лет.
- Девять лет... но мне кажется, что вы должны были тогда уже быть в
таком возрасте, когда занимаются какой-нибудь профессией? Признаться, мне
всегда казалось, что вы стали священником не по юношескому призванию.
- Увы, нет, - сказал он, словно стыдясь. - Но если мое призвание и было
поздним, если оно определялось причинами... причиной...
Он запнулся и не знал, как кончить. Я набралась храбрости.
- Держу пари, - сказала я, - что некий букет, который я видела, играл
при этом известную роль.
Едва у меня вырвался этот дерзкий вопрос, как я прикусила язык,
испугавшись сказанного; но было поздно.
- Да, сударыня, это правда; я вам все это расскажу, но не сегодня... в
другой раз. Сейчас будут звонить к вечерне.
И он ушел, не дожидаясь, пока ударит колокол.
Я ждала какую-нибудь ужасную историю. Он пришел на следующий день и сам
возобновил вчерашний разговор. Он мне признался, что любил одну молодую
особу в N.; но у нее были кое-какие средства, а он, студент, ничего не
имел, кроме собственной головы... Он ей сказал:
- Я еду в Париж, где надеюсь получить место; а вы, пока я буду работать
день и ночь, чтобы стать достойным вас, - вы меня не забудете?
Молодой особе было лет шестнадцать - семнадцать, и у нее была весьма
романтическая душа. В знак верности она дала ему свой букет. Через год он
узнал, что она вышла замуж за N-ского нотариуса, как раз когда он должен
был получить место учителя в коллеже. Это его сразило, он не стал держать
конкурса. Он признался, что много лет он ни о чем другом не мог думать; и,
вспоминая этот нехитрый случай, он был так взволнован, как будто все это с
ним только что произошло. Потом, вынимая из кармана букет, он сказал: