"Вейо Мери. Рассказы (Библиотека журнала "Иностранная литература")" - читать интересную книгу автора

- Что там греха таить, я тоже в детстве мечтал о море, да мать не
пустила. Вот отец и отдал меня в ученики к переплетчику, едва я выучился
читать. Ты слышал про Хапойя? - неожиданно обратился он к жениху.
- Ну, конечно, имя довольно известное, - смутился тот. - Одну
минуточку, я попытаюсь вспомнить.
- Это был... самый жестокий на свете убийца!
- Но папа ведь не станет рассказывать ужасов после еды, - взмолилась
Регина. - Это так вредно!
- Всю жизнь он сидел по тюрьмам, - отмахнулся от нее старик. - Так и
умер этот Хапойя в центральной тюрьме. В первый же день хозяин отправил меня
за книгой, которую там сочинил этот разбойник, он в ней все свои похождения
описал. Нам надо было переплести книгу. Вот мне и выдали на переплет кусок
кожи, который содрали со спины самого разбойника. Кожу обработали, и она
вдруг почернела - сгодилась бы, в общем, и так, да позолота на ней не
держалась: человеческая кожа слишком сухая для позолоты, - диковато
ухмыльнулся старик.
- Что делать? Он же ничего не слышит, - с отчаянием сказал Сантавирта
Регине. - И говорит, и говорит, просто репродуктор, а не человек.
- Попробуй еще раз, - посоветовала Регина.
- Ты что-то сказала, а?
- Мауно хочет сделать предложение, - громким ликующим голосом
произнесла Регина.
- Я и говорю, гвардия стояла в Царском Селе. Шли полковые учения.
Русский батальон стрелял, а финны подсчитывали результаты. Русские заранее
проделали в мишенях дырки, а сами стреляли в воздух. И вдруг, в самом
разгаре, царь приостановил стрельбище. Ему, видите ли, стало интересно, как
же у них все так здорово получается. Суетливый он был и неугомонный, этот
царь. "Точность попадания - сто сорок из ста! Вы отличный стрелок", -
похвалил финн стрелявшего в это время русского офицера. "Ради бога, только
не говорите царю, - умолял тот. - Сжальтесь, у меня жена и маленькие дети.
Объявите хотя бы сорок из ста". - "Зачем вы учите меня лгать? - ярился финн.
- У меня тоже жена и маленькие дети. Ну, ладно, так и быть, я назову четыре
из ста". - "Не все ли вам равно, голубчик, четыре или сорок? Ради всего
святого, назовите сорок". - "Я честный человек, но у меня есть сердце. Итак,
выбирайте, четыре или сто сорок!"
И старик стал подниматься из-за стола.
- Нет, нет, папочка ведь еще не уходит, - в панике засуетилась Регина.
- Я, наверное, переел, мне надо немножко вздремнуть, - возразил
Лакстрем и, шаркая ногами, побрел в свою комнату.
- Папа, выслушайте меня, - идя за стариком, на ходу взывал Мауно. -
Нет, он даже не слушает!
- Он не слышит, - поправила девушка.
- Прекрасно слышит, просто притворяется. Все глухие одинаковы. Стоит
только сказать о них какую-нибудь гадость, так они мигом услышат.
- Mayно, как ты говоришь о моем отце?!
- Разве я что-нибудь не так сказал? Прости, я не хотел, дорогая.
- Почему ты кричишь на меня?
- Только, ради бога, не плачь. Я же не о себе беспокоюсь, пойми. Должна
же у тебя быть личная жизнь. Ты же не заключенная, в конце концов. А я? Обо
мне можно и вовсе не думать. Выходит, что этот старый корявый сморчок тебе и