"Вейо Мери. Рассказы (Библиотека журнала "Иностранная литература")" - читать интересную книгу автора

консервной банки, едва виднелась на бледном предрассветном небе. Впрочем,
нужно было оглядеть чуть не полнеба, прежде чем ее отыщешь.
С крыш капало, а под ногами, если идти по траве, хлюпала вода, она
плохо просачивалась сквозь глинистую почву. Деревянный серый сарай в
утренних сумерках казался почти черным. У соседей слышались шум и возня -
строители, закончившие работу, расселись по машинам и отправились в сторону
Лахти. Новые амбар и сушилка были сделаны из жести, которая отливала
серебром, будто вода. За рекой в Нокела серебрились в точности такие же
постройки.
- Дождь вымыл твою машину, - сказал Олави.
Машина Юсси стояла посреди двора. За нею громоздились старые сараи,
один из которых Олави разобрал на гараж. Олави ездил в село за покупками,
купил для матери коричневую сумку из искусственной кожи и кое-какое
бельишко. Ему, верно, пришлось снять деньги со счета в банке. Олави вернулся
из села в тот момент, когда закрутил ураган, поднимая столбы пыли, и
обрушился дождь. Впопыхах он и не заметил, как въехал на крышу погреба.
Теперь Олави задним ходом выводил машину во двор.
- Отец боялся, что однажды крыша рухнет под тяжестью лошади, когда сено
завозят, а ты по ней на машине разъезжаешь, - заметил Юсси.
- Так не рухнула ведь.
Ирма одевала мать в комнате стариков. Дед сидел в кресле-качалке с
трубкой в зубах и безучастно наблюдал эту сцену. В другой комнате - Олави и
Ирмы - галдели дети, их загнали в дом перед грозой. Они пытались соорудить
поезд и перетаскивали все стулья в одно место.
- Если бы дети хоть иногда вели себя тихо, - вздохнула Ирма.
Мать сильно похудела. Пиркко и Сиско спорили, что если бы они ходили
мыться в сауну вместе с матерью, то это резкое похудание стало бы заметно
намного раньше, а так оно обнаружилось лишь год назад. Сестры полагали, что
она отощала потому, что редко ездила в село за продуктами и плохо питалась.
С тех пор как два года назад старики вышли на пенсию, жизнь в доме резко
изменилась. Они отделили свое хозяйство от сыновнего и перетащили весь
нехитрый скарб в одну комнату, из которой когда-то, в дни их молодости, и
состояла вся изба.
Мама на старости лет стала ужасно стеснительной и щепетильной, впрочем,
она и всегда была такой. Ирма диву давалась, что из-за какой-то бумаги вся
их жизнь целиком переменилась, точно резкую разделительную черту провели не
только через дом и имущество. К счастью, дети этого еще не замечали, хотя,
впрочем, и они стали реже пробегать через комнату стариков, а в последнее
время и не очень много с ними разговаривали. Конечно, сестры не могли ходить
с мамой в сауну, они обзавелись семьями, появились дети, которых надо было
купать. Пиркко мылась в сауне вместе с мужем и детьми, а Сиско ходила с
ними. Ей очень хотелось излить душу, поделиться наболевшим. Она
рассказывала, отчего рассталась с Мартти, перестала вдруг испытывать к нему
нежные чувства, они вмиг рассеялись, словно дым. Однажды Мартти приезжал на
рождество и все крутился возле Пиркко, Сиско же это только позабавило. И тут
она поняла, что не любит своего друга, раз ей все безразлично, она даже его
не ревнует. Пиркко поддевала и подкалывала Мартти, хотя они и ездили потом
вместе в Хельсинки, но для окружающих это выглядело так, словно им было
просто по пути. Мартти пытался уверить Сиско, что надо расположить Пиркко к
себе чисто по-дружески, чтобы она отнеслась благосклонно к тому, что они с