"Д.С.Мережковский. Кальвин ("Реформаторы" #2) " - читать интересную книгу автора

Лютер бессилен, а Кальвин силен или, по крайней мере, хочет быть сильным.
Воля его ко всемирности и есть воля к единству.


4

Может быть, одновременность двух Реформ - одной вне католической
Церкви, другой - внутри - тоже не случай, а "Предопределение". "Общество
Иисуса", "Compania de Jesu", утверждено папою Павлом III в 1540 году, в
самый канун Женевской Теократии. Вообще все дело св. Игнатия Лойолы - как бы
"предопределенный", providentialis, ответ на дело Кальвина - эхо,
повторяющее внешние гулы мира под внутренним куполом Рима.
Если в одном, более внешнем, историческом порядке два сросшихся и вечно
враждующих близнеца - Кальвин и Лютер, то в другом, более внутреннем,
религиозном порядке два таких же близнеца - Кальвин и Лойола. Три глубокие
воли соединяют их, скрещивают. Первая воля - к спасению не только личному,
но и общему. "Я не хотел бы умереть сейчас, если бы даже был уверен в вечном
блаженстве, - говорит Лойола ученику своему, Лайнецу. - Я хотел бы раньше
докончить дело мое".[20] Это мог бы сказать и Кальвин, а Лютер не мог бы.
Благочестие Кальвина так же, как Лойолы, есть подвиг воина, готового
сражаться, страдать и умереть за "славу Божию". Soli Deo gloria, "Богу
единому слава" - у Кальвина; "К наибольшей славе Божьей", Ad majorem Dei
gloriam, - у Лойолы. Оба они произносят эти два слова - Gloria Dei -
одинаковым, благоговейно трепетным голосом. "Слава Божия" значит для обоих
"Царство Божие" не только на небе, но и на земле. "Церковь Воинствующая",
Ecclesia militans, - большая для них обоих действительность, чем "Церковь
Торжествующая", Ecclesia triumphans, Иисус для Лойолы, в "Духовных
упражнениях", не столько Царь Небесный, как Полководец Христов. "Помните
всегда, что вы - солдаты в войске Христовом и что вы дадите ответ вашему
Военачальнику в том, как вы исполните ваше святое призвание".[21] Это
говорит ученикам своим Кальвин; то же мог бы сказать и Лойола. Каждый
человек для них обоих - воин, сражающийся в одном из двух вечных станов -
Бога или диавола. Но "Промысел" не Божий (есть, увы, и такой) заключается в
том, что эти два войска - одно, идущее за Кальвином, а другое - за
Лойолой, - вместо того, чтобы соединиться против общего врага, будут
сражаться и друг друга истреблять во славу не Бога, а диавола.
Кажется иногда, что эти два великих полководца, Кальвин и Лойола,
посланы в мир "диавольским Промыслом", "Предопределением", praedestinatio
diaboli, для наибольшего разделения, разделения Церквей, именно в ту минуту,
когда с наибольшею ясностью поставлен перед человечеством вопрос о будущей
Единой Вселенской Церкви.
Вторая общая воля Кальвина и Лойолы - к порядку.
"Целью нашей да будет слава Божья и прекрасный порядок", bel ordre, -
завещает Кальвин, умирая; то же мог бы завещать и Лойола.[22] Та же у обоих
disciplina; тот же латинский гений Порядка, Правила и Упражнения. Этот
"прекрасный порядок" покупается у обоих такою же страшной ценою свободы:
"Будь послушен, аки труп", "perinde ас cadaver".[23]
Третья общая воля их - ко всемирности.
"Царство Господа нашего, Иисуса Христа, да умножится в отдаленнейших
землях", - завещает Кальвин; то же мог бы завещать и Лойола. Проповедь и