"Д.С.Мережковский. Не мир, но меч (К будущей критике христианства)" - читать интересную книгу автора

революцию, как одно из действий и, может быть, именно последнее действие
трагедии всемирного освобождения; тогда первое действие той же трагедии -
Великая французская революция.
То, что началось в области личной, внутренней, со времени Ренессанса,
выхождение из церкви или, говоря старым русским словом, "обмирщение"
феодальной и католической Европы, - то самое французская революция
продолжила в области внешней, политической.
Римское католичество пыталось осуществить религиозный синтез
западноевропейской культуры. Попытка не удалась: культура оказалась шире,
чем христианство. Summa Theologiae, старое небо католичества не покрыло
новой земли. Ростом круга земного разорван был круг небесный, недвижный
горизонт, очерченный христианской догматикой. Небо для человечества
сделалось тем же, что крышка гроба для мертвеца воскресшего. Обмирщение,
раскрепощение подлинного царства человеческого от сомнительного Царства
Божиего, от сомнительной "теократии" папского Рима и есть усилие великой
земли сбросить гробовую крышку малого неба. Или задохнуться под ней, или
разбить ее - человечеству не оставалось иного выбора.
Последний, диалектически неизбежный вывод из французской революции есть
происходящее ныне во Франции отделение церкви от государства, или, вернее,
государства от церкви. Это одно из тех событий, размеры которых становятся
понятны только издали: надо отойти от горы, чтобы увидеть, как она высока.
Отделением церкви от государства во Франции проведен
всемирно-исторический водораздел, равный по глубине, хотя по смыслу,
конечно, противоположный тому, который, пятнадцать веков назад, проведен
императором Константином равноапостольным, объявившим христианство
государственной религией. Тогда Европа крестилась; ныне, если позволительно
употребить новое слово для нового понятия, она раскрещивается. Тогда
языческие народы обращались в христианство; ныне христианские народы
обращаются - во что именно, этого пока мы не знаем, но, по всей вероятности,
во что-то не менее отличное от старого христианства, чем старое язычество. И
едва ли простая случайность то, что именно "христианнейшая" Франция, первая
из европейских стран, объявила себя нехристианской и, следовательно,
антихристианской, потому что кто не со Мною, тот против Меня.
Разумеется, глубокое недоразумение или бесстыдная ложь заключается в
том, что какое бы то ни было современное государство считает нужным называть
себя "христианским", связывать себя с именем и учением "Мертвого Жида", как
Юлиан Отступник ругал воскресшего Господа. И те, для кого Христос - истина,
должны бы радоваться обличению лжи и обнаружению истины о нехристианстве
современной Европы; должны бы радоваться, что отныне Креста не будет там,
где Крест - кощунство. И если католическая церковь не радуется отделению
своему от государства, это свидетельствует о том, что она сама чувствует
себя больше государством, чем церковью, и менее чтит истину, заключенную в
ней, чем враги этой истины. Во всяком случае, Франция - и здесь, как везде
на путях человечества к будущему, первая, но не последняя, оказалась верною
непреклонной логике истории: куда пришла Франция, придут и все остальные
народы, все "христианские" государства, потому что нет иных путей вперед, а
история назад не возвращается. Тогда-то произойдет великое отступление,
апостазис, о котором предсказано самим Основателем христианства: Сыне
Человеческий, пришед, найдет ли веру на земле?
Между постепенным геологическим переворотом, тем оседанием религиозной