"Д.С.Мережковский. Не мир, но меч (К будущей критике христианства)" - читать интересную книгу автора

смутно, как сквозь сон, чувствовалось в христианстве неимоверное
противоречие метафизики и мистики: если божественное значит духовное, а
духовное - бесплотное, то тем самым не лишаются ли всякого смысла три
главные тайны всего христианства, его начало, середина и конец - воплощение,
причащение и воскресение плоти?
Отпавшее от христианства человечество приняло отвергнутую - и
благословило проклятую плоть. Реализм нового европейского искусства и науки
открыл такие божественные глубины в плоти человеческой и космической,
которые никогда не снились христианскому идеализму.
Разруби дерево - Я в нем; рассеки камень - Я в нем, этот аграфон,
незаписанное слово Христа, можно бы написать на преддверии современного
знания.
Так называемое "возрождение языческой древности" есть не что иное, как
восстановление плоти, униженной христианством. И догматический материализм
этого воскресшего язычества есть не что иное, как возмездие за догматический
спиритуализм умирающего христианства.
Слишком перегнули лук в одну сторону; чтобы выпрямить его, надо было
перегнуть в другую.
Но повторяю и настаиваю: отвержение плоти вовсе не временная ошибка,
которую христианство может исправить, а вечный предел, который ему нельзя
переступить. Вот почему все реформаторские попытки вернуть в него выпавшую
плоть никогда ни к чему не приводили и не приведут. Это вливание нового вина
в старые мехи: мехи раздерутся, и вино вытечет. Аскетическое, то есть
подлинное, христианство и современная культура обоюдно непроницаемы: между
ними возможно не соединение, а только смешение. Но к соединению Святого Духа
со святою плотью ближе несвятая плоть внехристианского человечества, чем
бесплотная святость христианства.


IX

Как в тайне одного, тайне личности, внутреннего соединения духа с
плотью, так и в тайне Двух, тайне пола, духовно-плотского соединения
личностей, христианская метафизика не преодолевает, а только устраняет
нуменальную противоположность двух начал, утверждая одно в ущерб другому.
Брак принят в христианстве как наименьшее зло, как временная сделка с
немощью плоти. Лучше жениться, чем разжигаться. Брак - состояние мирское,
человеческое; девство - монашеское, ангельское. Брак хотя и назван, но не
сделан таинством; да и как может быть таинство там, где нет предельной
святости, а есть только меньшая степень греховности?
У христианства, впрочем, не прямое отвержение, а лукавая брезгливость,
не проклятие, а несовершенное благословение брака; но такое благословение
иногда убийственнее всякого проклятия. Христианство не выкинуло нарочно, а
как бы нечаянно уронило пол; но то, что роняется Богом, подбирается
дьяволом.
И здесь, в поле - не явный путь, а тайный уклон, которого не только
исправить, но и заметить нельзя, оставаясь в плоскости христианской
метафизики. Лишь по сравнению с Ветхим Заветом и с язычеством - религиями,
по преимуществу, брачными - христианство оказывается религией скопческой.
Се, Жених грядет во полуночи, этот первый крик Благовестия, и первое