"Д.С.Мережковский. Царство Антихриста " - читать интересную книгу автора

младенца, Равенство, из чрева матери, Свободы. Большевизм - братоубийство,
свободоубийство и убийство равенства - проклятая троица.
"Светом трижды светящим" - das dreimal gluhende Licht - Пресвятою
Троицей - заклинает и побеждает дьявола Фауст. Тем же светом и мы победим
Красного Дьявола.
"Свобода, Равенство, Братство" - Пресвятая Троица в человечестве - этот
"трижды светящий свет" загорелся впервые во Франции. Прав Гегель,
утверждающий, что Французская революция есть "величайшее откровение
христианства после Христа". Франция - святая земля Революции, ее купина
неопалимая во всемирной истории. "Скинь обувь свою, ибо ты стоишь на земле
святой".
О, я себя не обманываю, я знаю, что и здесь, во Франции этот огонь
потухает, что и здесь святыня революции глубоко забыта, зарыта. Зарыта, но
не потеряна; забыта, но жива. Жива Революция, пока жива Демократия, потому
что у обеих одна душа - Свобода.
Нет, никогда не примирится святая земля Свободы со свободоубийцами. И
если в последней борьбе с Красным Дьяволом где-либо вспыхнет всемирный очаг
непримиримости, то именно здесь, во Франции.
Вот почему здесь, во Франции, здесь, в Париже, я с вами говорю об этой
последней борьбе.


II

В начале XX века океанический пароход "Титаник" потерпел крушение,
столкнувшись в тумане с плавучею льдиною. На пароходе совершали
увеселительную прогулку американские миллиардеры со своими семьями. За
несколько минут до гибели никто ничего не предвидел. Все были спокойны и
веселы до того мгновения, когда пронеслось ледяное дыхание смерти. И, если
бы сказали им: "Вы сейчас погибнете", - разве бы они поверили?
Так не верит нам Европа, когда мы говорим, что русский пожар - не
только русский, но и всемирный. А когда поверит, то бросится тушить пожар,
но поздно будет: не Европа нас потушит, а мы ее зажжем. "Мы зажжем
Европу", - это сказано было в 1907 году, во время первой русской революции,
в книге моей "Le Tsar et la Revolution", изданной здесь, во Франции. Тогда
никто не поверил и сейчас не верит никто.
Европа все еще гадает: будет или не будет всемирная революция? А она
уже есть: запах ее надо всею Европою, как запах серы перед извержением
вулкана.
Европа все еще надеется, что у нее будет не то, что в России: не
революция, а эволюция, не срыв, а спуск. Все еще Европа не знает, что из
всех спусков - самый отлогий и медленный - в ад.
Мы, русские, давно уже поняли, что здесь, в Европе, слова бесполезны:
никого ни в чем никакими словами нельзя убедить. Если между русскими,
знающими и не знающими, - стена стеклянная, то между европейцами и
русскими, - тем более. Европа видит, слышит нас, но не осязает главного. Ей
все еще кажется, что гибель России, ее, Европы, не касается. А когда
коснется, - поздно будет.
За что гибнет Россия? Пусть вопрошающие вспомнят башню Силоамскую:
"Если не покаетесь, все так же погибнете".