"Дмитрий Мережковский. Воскресшие боги" - читать интересную книгу автора

только у человека, но и у животных, даже у растений есть душа - мнение,
которое фра Бенедетто считает весьма еретическим.
x x x

Любит всех животных. Иногда целыми днями наблюдает и рисует кошек,
изучает их нравы и привычки: как они играют, дерутся, спят, умывают морду
лапками, ловят мышей, выгибают спину и ерошатся на собак. Или с таким же
любопытством смотрит сквозь стенки большого стеклянного сосуда на рыб,
слизняков, волосатиков, каракатиц и всяких других водяных животных. Лицо его
выражает глубокое, тихое удовлетворение, когда они дерутся и пожирают друг
друга.
x x x

Сразу тысячи дел. Не кончив одного, берется за другое. Впрочем, каждое
из дел похоже на игру, каждая игра - на дело. Разнообразен и непостоянен.
Чезаре говорит, что скорее потекут реки вспять, чем Леонардо сосредоточится
на одном каком-нибудь замысле и доведет его до конца. Называет учителя самым
великим из беспутных людей, уверяя, что из всех необъятных трудов его не
выйдет никакого толку. Леонардо, будто бы, написал сто двадцать книг "О
природе - Delie Cose NaturaH". Но все это случайные отрывки, отдельные
заметки, разрозненные клочки бумаги - более пяти тысяч листков в таком
страшном беспорядке, что сам он иногда не может разобраться, ищет
какой-нибудь нужной заметки и не находит.
x x x

Какое у него неутолимое любопытство, какой добрый, вещий глаз для
природы! Как он умеет замечать незаметное! Всюду удивляется радостно и
жадно, как дети, как первые люди в раю.
Иногда о самом будничном такое слово скажет, что потом, хоть сто лет
живи, не забудешь - прилипнет к памяти и не отвяжется.
Намедни, войдя в мою келью, учитель сказал: "Джованни, обратил ли ты
внимание на то, что маленькие комнаты сосредоточивают ум, а большие -
возбуждают его к деятельности?"
Или еще: "В тенистом дожде очертания предметов кажутся яснее, чем в
солнечном".
А вот из вчерашнего делового разговора с литейным мастером о каких-то
заказанных ему герцогом военных орудиях: "Взрыв пороха, сжатого между
тарелью бомбарды и ядром, действует, как человек, который, упершись задом в
стену, изо всей силы толкал бы перед собой руками тяжесть".
Говоря однажды об отвлеченной механике, сказал: "Сила всегда желает
победить свою причину и, победив, умереть. Удар - сын Движения, внук Силы,
а общий прадед - Вес".
В споре с одним архитектором воскликнул с нетерпением: "Как же вы не
понимаете, мессере? Это ясно, как день. Ну, что такое арка? Арка не что
иное, как сила, рождаемая двумя соединенными и противоположными слабостями".
Архитектор даже рот разинул от удивления. А для меня все в их разговоре
сразу сделалось ясным, как будто в темную комнату свечку внесли.
Опять два дня работы над головою апостола Иоанна. Но, увы, что-то
потеряно в бесконечной возне с мушиными крыльями, тыквою, кошками,
Дионисиевым ухом, узором из веревочных узлов и тому подобными важными