"Дмитрий Мережковский. Воскресшие боги" - читать интересную книгу автора

чудом.
x x x

Чезаре да Сесто рассказывает, что Леонардо, встретив где-нибудь в толпе
на улице любопытного урода, в течение целого дня может следовать за ним и
наблюдать, стараясь запомнить лицо его. Великое уродство в людях, говорит
учитель, так же редко и необычайно, как великая прелесть: только среднее -
обычно.
Он изобрел странный способ запоминать человеческие лица. Полагает, что
носы у людей бывают трех родов: или прямые, или с горбинкой, или с выемкой.
Прямые могут быть или короткими, или длинными, с концами тупыми или острыми.
Горбина находится или вверху носа, или внизу, или посередине - и так далее
для каждой части лица. Все эти бесчисленные подразделения, роды и виды,
отмеченные цифрами, заносятся в особую разграфленную книжку. Когда художник
где-нибудь на прогулке встречает лицо, которое желает запомнить, ему стоит
лишь отметить значком соответствующий род носа, лба, глаз, подбородка и,
таким образом, посредством ряда цифр закрепляется в памяти как бы мгновенный
снимок с живого лица. На свободе, вернувшись домой, соединяет эти части в
один образ.
Придумал также маленькую ложечку для безукоризненно точного,
математического измерения количества краски при изображении постепенных,
глазом едва уловимых, переходов света в тень и тени в свет. Если, например,
для того, чтобы получить определенную степень гу
стоты тени, нужно взять десять ложечек черной краски, то для получения
следующей степени должно взять одиннадцать, потом двенадцать, тринадцать и
так далее. Каждый раз, зачерпнув краски, срезывают горку, сравнивают ее
стеклянным наугольником: так на рынке равняют меру, насыпанную зерном.
x x x

Марко д'оджоне - самый прилежный и добросовестный из учеников
Леонардо. Работает, как волк, выполняет с точностью все правила учителя; но,
по-видимому, чем больше старается, тем меньше успевает. Марко упрям: что
забрал себе в голову, и гвоздем не вышибешь. Убежден, что "терпение и труд
все перетрут",- и не теряет надежды сделаться великим художником. Больше
всех нас радуется изобретениям учителя, которые сводят искусство к механике.
Намедни, захватив с собой книжечку с цифрами для запоминания лиц, отправился
на площадь Бролетто, выбрал лица в толпе и отметил их значками в таблице. Но
когда вернулся домой, сколько ни бился, никак не мог соединить отдельные
части в живое лицо. Такое же горе вышло у него с ложечкой для измерения
черной краски: несмотря на то, что он в своей работе соблюдает
математическую точность, тени остаются непрозрачными и неестественными, так
же, как лица деревянными и лишенными всякой прелести. Марко объясняет это
тем, что не выполнил всех правил учителя, и удваивает усердие. А Чезаре да
Сесто злорадствует.
- Добрейший Марко,- говорит он,- истинный мученик искусства! Пример
его доказывает, что все эти хваленые правила, и ложечки, и таблицы для носов
ни к черту не годятся. Мало знать, как рождаются дети, для того, чтобы
родить. Леонардо только себя и других обманывает: говорит одно, делает
другое. Когда пишет, не думает ни о каких правилах, а только следует
вдохновению. Но ему недостаточно быть великим художником, он хочет быть и