"Дмитрий Мережковский. Воскресшие боги" - читать интересную книгу автораобрезанными.
- А много ли их? - спросил Мазо. - Тьмы тем! Как саранча, всю равнину кругом обложили, конца краю не видать. Послал нам Господь за грехи черную немочь, северных дьяволов! - Что же ты бранишь их, Горгольо,- заметил Маскарелло,-ведь они нам друзья и союзники? - Союзники! Держи карман! Этакий друг хуже врага,- купит рога, а съест быка. - Ну, ну, не растарабарывай, говори толком: чем французы нам враги? - допрашивал Мазо. - А тем и враги, что нивы наши топчут, деревья рубят, скотину уводят, поселян грабят, женщин насилуют. Король-то фраяцузский плюгавый - в чем душа держится, а на женщин лих. Есть у него книга с портретами голых итальянских красавиц. Ежели, говорят они, Бог нам поможет,- от Милана до Неаполя ни одной девушки невинной не оставим. - Негодяи! - воскликнул Скарабулло, со всего размаха ударяя кулаком по столу так, что бутылки и стаканы зазвенели. - Моро-то наш на задних лапках под французскую дудку пляшет,- продолжал Горгольо.- Они нас и за людей не считают.-Все вы, говорят, воры и убийцы. Собственного законного герцога ядом извели, отрока невинного уморили. Бог вас за это наказывает и землю вашу нам передает.- Мы-то их, братцы, от доброго сердца потчуем, а они угощение наше лошадям отведать дают: нет ли, мол, в пище того яда, которым герцога отравили? - Врешь, Горгольо! - Лопни глаза мои, отсохни язык! И послушайте-ка, мессеры, как они еще покорим, великого Турку полоним, Константинополь возьмем, на Масличной Горе в Иерусалиме крест водрузим, а потом опять к вам вернемся. И тогда суд Божий совершим над вами. И если вы нам не покоритесь, самое имя ваше сотрем с лица земли. - Плохо, братцы,- молвил златошвей Маскарелло,- ой, плохо! Такого еще никогда не бывало... Все притихли. Брат Тимотео, тот самый монах, что спорил в соборе с братом Чипполо, воскликнул торжественно, воздевая руки к небу: - Слово великого пророка Божьего, Джироламо Савонаролы: се грядет муж, который завоюет Италию, не вы нимая меча из ножен. О, Флоренция! о, Рим!, о, Милан! - время песен и праздников миновало. Покайтесь! Покайтесь! Кровь герцога Джан-Галеаццо, кровь Авеля, убитого Катом, вопиет о мщении к Господу! - французы! Французы! Смотрите! - указывал Горгольо на двух солдат, входивших в погреб. Один - гасконец, стройный молодой человек с рыжими усиками, с красивым и наглым лицом, был сержант французской конницы, по имени Бонивар. Товарищ его - пикардиец, пушкарь Гро-Гильош, толстый, приземистый старик с бычьей шеей, с лицом, налитым кровью, с выпуклыми рачьими глазами и медною серьгой в ухе. Оба навеселе. - Найдем ли мы, наконец, в этом анафемском городе кружку доброго вина?-хлопая по плечу Гро-Гильоша, молвил сержант.- От ломбардской кислятины горло дерет, как от уксуса! Бонивар с брезгливым, скучающим видом развалился за одним из столиков, |
|
|