"Дмитрий Мережковский. Воскресшие боги" - читать интересную книгу автора

обрезанными.
- А много ли их? - спросил Мазо. - Тьмы тем! Как саранча, всю
равнину кругом обложили, конца краю не видать. Послал нам Господь за грехи
черную немочь, северных дьяволов!
- Что же ты бранишь их, Горгольо,- заметил Маскарелло,-ведь они нам
друзья и союзники?
- Союзники! Держи карман! Этакий друг хуже врага,- купит рога, а
съест быка.
- Ну, ну, не растарабарывай, говори толком: чем французы нам враги? -
допрашивал Мазо.
- А тем и враги, что нивы наши топчут, деревья рубят, скотину уводят,
поселян грабят, женщин насилуют. Король-то фраяцузский плюгавый - в чем
душа держится, а на женщин лих. Есть у него книга с портретами голых
итальянских красавиц. Ежели, говорят они, Бог нам поможет,- от Милана до
Неаполя ни одной девушки невинной не оставим.
- Негодяи! - воскликнул Скарабулло, со всего размаха ударяя кулаком
по столу так, что бутылки и стаканы зазвенели.
- Моро-то наш на задних лапках под французскую дудку пляшет,-
продолжал Горгольо.- Они нас и за людей не считают.-Все вы, говорят, воры
и убийцы. Собственного законного герцога ядом извели, отрока невинного
уморили. Бог вас за это наказывает и землю вашу нам передает.- Мы-то их,
братцы, от доброго сердца потчуем, а они угощение наше лошадям отведать
дают: нет ли, мол, в пище того яда, которым герцога отравили? - Врешь,
Горгольо!
- Лопни глаза мои, отсохни язык! И послушайте-ка, мессеры, как они еще
похваляются: завоюем, говорят, сначала все народы Италии, все моря и земли
покорим, великого Турку полоним, Константинополь возьмем, на Масличной Горе
в Иерусалиме крест водрузим, а потом опять к вам вернемся. И тогда суд Божий
совершим над вами. И если вы нам не покоритесь, самое имя ваше сотрем с лица
земли.
- Плохо, братцы,- молвил златошвей Маскарелло,- ой, плохо! Такого
еще никогда не бывало... Все притихли.
Брат Тимотео, тот самый монах, что спорил в соборе с братом Чипполо,
воскликнул торжественно, воздевая руки к небу:
- Слово великого пророка Божьего, Джироламо Савонаролы: се грядет муж,
который завоюет Италию, не вы нимая меча из ножен. О, Флоренция! о, Рим!, о,
Милан! - время песен и праздников миновало. Покайтесь! Покайтесь! Кровь
герцога Джан-Галеаццо, кровь Авеля, убитого Катом, вопиет о мщении к
Господу!
- французы! Французы! Смотрите! - указывал Горгольо на двух солдат,
входивших в погреб.
Один - гасконец, стройный молодой человек с рыжими усиками, с красивым
и наглым лицом, был сержант французской конницы, по имени Бонивар. Товарищ
его - пикардиец, пушкарь Гро-Гильош, толстый, приземистый старик с бычьей
шеей, с лицом, налитым кровью, с выпуклыми рачьими глазами и медною серьгой
в ухе. Оба навеселе.
- Найдем ли мы, наконец, в этом анафемском городе кружку доброго
вина?-хлопая по плечу Гро-Гильоша, молвил сержант.- От ломбардской
кислятины горло дерет, как от уксуса!
Бонивар с брезгливым, скучающим видом развалился за одним из столиков,