"Дмитрий Мережковский. Воскресшие боги" - читать интересную книгу автора

сердце Кассандры.
Она тяжело вздохнула, спрятала талисман и молвила робко:
- Мона Сидония, сегодня ночью в Барко ди Феррара и в Беневенте
собираются... Тетушка! Добрая, милая! Мы и плясать не будем - только
взглянем и сейчас назад. Я сделаю все, что хотите, подарок у барышника
выманю - только полетим, полетим сегодня, сейчас!..
В глазах ее сверкнуло безумное желание. Старуха посмотрела на нее, и
вдруг синеватые, морщинистые губы ее широко осклабились, открывая
единственный, желтый зуб, похожий на клык; лицо сделалось страшным и
веселым.
- Хочется?-молвила она,-очень, а? Во вкус вошла? Вишь, бедовая
девка! Каждую бы ночь летала, не удержишь! Помни же, Кассандра: грех на
твоей душе. У меня сегодня и в мыслях не было. Я только для тебя...
Не торопясь, обошла она горницу, закрыла наглухо ставни, заткнула щели
тряпицами, заперла двери на ключ, залила водою золу в очаге, засветила
огарок черного волшебного сала и вынула из железного рундучка глиняный
горшок с остро пахучей мазью. Притворялась медлительной и благоразумной. Но
руки у нее дрожали, как у пьяной, маленькие глазки то становились мутными и
шалыми, то вспыхивали, как уголья, от вожделения. Кассандра вытащила на
середину горницы два больших корыта, употребляемых для закваски хлебного
теста.
Окончив приготовления, мона Сидония разделась донага, поставила горшок
между корытами, села в одно из них верхом на помело и стала натирать себя по
всему телу жирною, зеленоватою мазью из горшка. Пронзительный запах наполнил
горницу. Это снадобье для полета ведьм Приготовлялось из ядовитого латука,
болотного сельдерея, болиголова, паслена, корней мандрагоры, снотворного
мака, белены, змеиной крови и жира некрещеных, колдуньями замученных детей.
Кассандра отвернулась, чтобы не видеть уродства голого тела старухи. В
последнее мгновение, когда уже было близко и неминуемо то, чего ей так
хотелось,- в глубине ее сердца поднялось омерзение.
- Ну, ну, чего копаешься?-проворчала старая ведьма сидя в корыте на
корточках.-Сама же торопила, а теперь кочевряжишься. Я одна не полечу.
Раздевайся! - Сейчас. Потушите огонь, мона Сидония. Я не могу при свете...
- Вишь, скромница! А на Горе-то, небось, не стыдишься?..
Она задула огарок, сотворив в угоду дьяволу принятое ведьмами
кощунственное крестное знамение левою рукою. Молодая девушка разделась,
только нижней сорочки не сняла; потом стала на колени в корыто и начала
поспешно натираться мазью.
В темноте слышалось бормотание старухи - бессмысленные, отрывочные
слова заклинаний:
- Emen Hetan, Emen Hetan, Палуд, Баальберит,Астарот, помогите! Agora,
agora, Patrica-помогите!
Жадно вдыхала Кассандра крепкий запах волшебного зелья. Кожа на теле
горела, голова кружилась. Сладостный холод пробегал по спине. Красные и
зеленые круги, сливаясь, поплыли перед глазами, и, как будто издалека, вдруг
донесся пронзительный, торжествующий крик моны Сидонии: - Гарр! Гарр! Снизу
вверх, не задевая!
Из трубы очага вылетела Кассандра, сидя верхом на черном козле с мягкою
шерстью, приятною для голых ног. Восторг наполнял ее душу, и, задыхаясь, она
кричала, визжала, как ласточка, утопающая в небе: