"Дмитрий Мережковский. Воскресшие боги" - читать интересную книгу автора

- Гарр! Гарр! Снизу вверх, не задевая! Летим! Летим!
Нагая, простоволосая, безобразная тетка Сидония мчалась рядом, верхом
на помеле.
Летели так быстро, что рассекаемый воздух свистел в ушах, как ураган.
- К северу! К северу! - кричала старуха, направляя свое помело, как
послушного коня. Кассандра упивалась полетом.
"А механик-то наш, бедный Леонардо да Винчи со своими летательными
машинами!"-вспомнила она вдруги ей сделалось еще веселее. То подымалась в
высоту: черные тучи громоздились под нею, и в них трепетали голубые молнии.
Вверху было ясное небо с полным месяцем, громадным, ослепительным,
круглым, как мельничный жернов, и таким близким, что казалось, можно
было рукою прикоснуться к нему.
То она вниз направляла козла, ухватив его за крутые рога, и летела
стремглав, как камень, сорвавшийся в бездну. - Куда? Куда? Шею сломаешь!
Взбесилась ты, чертова девка?-вопила тетка Сидония, едва поспевая за ней. И
оии уже мчались так близко к земле, что сонные травы в болоте шуршали,
блуждающие огни освещали им путь, голубые гнилушки мерцали, филин, выпь,
козодой жалобно перекликались в дремучем лесу.
Перелетели через вершины Альп, сверкавшие на луне прозрачными глыбами
льда, и опустились к поверхности моря. Кассандра, зачерпнув воды рукою,
подбрасывала ее вверх и любовалась сапфирными брызгами.
С каждым мигом полет становился быстрее. Попадались все чаще попутчики:
седой, косматый колдун в ушате, веселый каноник, толстобрюхий, румянорожий,
как Силен, на кочерге, белокурая девочка лет десяти, с невинным лицом, с
голубыми глазами, на венике, молодая, голая, рыжая ведьма-людоедка на
хрюкающем борове, и множество других. - откуда, сестрицы?-крикнула тетка
Сидоиня. - Из Эллады, с острова Кандии! Другие голоса отвечали: - Из
Валенции. С Брокена. Из Салагуцци под Мирандолой. Из Беневента, из Норчии.
- Куда? - В Битерн! В Битерн! Там празднует свадьбу Великий Козел - еl
Boch de Biterne. Летите, летите! Собирайтесь на вечерю!
Теперь уже целою стаей, как вороны, неслись они над печальной равниной.
В тумане луна казалась багровой. Вдали затеплился крест одинокого
сельского храма. Рыжая, та, что скакала верхом на свинье, с визгом подлетела
к церкви, сорвала большой колокол, швырнула его со всего размаха в болото и,
когда он шлепнулся в лужу с жалобным звоном, захохотала, точно залаяла.
Белокурая девочка на венике захлопала в ладоши с шаловливою резвостью.
Луна спряталась за тучи. При свете крученых из воска, зеленых факелов,
с пламенем ярким и синим, как молния, на белоснежном, меловом плоскогории
ползали, бегали, переплетались и расходились огромные, черные, как уголь,
тени пляшущих ведьм. - Гарр! Гарр! Шабаш, шаба'ш! Справа налево, справа
налево!
Вокруг Ночного Козла, Hyrcus Nocturnus, восседавшего на скале, тысячи
за тысячами проносились как черные гнилые листья осени-без конца, без
начала.
- Гарр! Гарр! Славьте Ночного Козла! El Boch de Biterne! El Boch de
Biterne! Кончились все наши бедствия! Радуйтесь!
Тонко и сипло пищали волынки из bычAчьих мертвых костей; и барабан,
натянутый кожею висельников, ударяемый волчьим хвостом, мерно и глухо гудел,
рокотал: "туп, туп, туп". В исполинских котлах закипала ужасная снедь,
несказанно-лакомая, хотя и не соленая, ибо здешний Хозяин ненавидел соль.