"Дмитрий Мережковский. Воскресшие боги" - читать интересную книгу автора

Африку, Грецию, Палестину и Персию. У короля венгерского пытали его, надеясь
выведать тайну превращения. Наконец, уже старый, утомленный, но не
разочарованный, вернулся он в Италию, по приглашению герцога Моро, и получил
звание придворного алхимика.
Середину лаборатории занимала неуклюжая печь из огнеупорной глины со
множеством отделений, заслонок, плавильников и раздувальных мехов. В одном
углу, под слоем пыли, валялись закоптелые выгарки, подобные застывшей лаве.
Рабочий стол загромождали сложные приборы: кубы, перегонные шлемы,
химические приемники, реторты, воронки, ступы, колбы со стеклянными
пузырями, длинными горлами, змеевидные трубки, громадные бутыли и крошечные
баночки. Острый запах отделялся от ядовитых солей, щелоков, кислот. Целый
таинственный мир заключен был в металлах - семь богов Олимпа, семь планет
небесных: в золоте - Солнце, Луна - в серебре, в меди - Венера, в
железе-Марс, в свинце-Сатурн, в олове-Юпитер, и в живой, блистающей ртути -
вечно подвижной Меркурий. Здесь были вещества с именами варварскими,
внушавшими страх непосвященным: киноварный Месяц, волчье Молоко, медный
Ахиллес, астерит, андродама, анагаллис, рапонтикум, аристолохия. Драгоценная
капля многолетним трудом добытой Львиной Крови, которая исцеляет все недуги
и дает вечную молодость,- алела, как рубин.
Алхимик сидел за рабочим столом. Худощавый, маленький, сморщенный, как
старый гриб, но все еще неугомонно-бойкий, мессер Галеотто, подпирая голову
обеими руками, внимательно смотрел на колбу, которая с тихим звоном закипала
и бурлила на голубоватом жидком пламе ни спирта. То было Масло Венеры -
Oleum Veneris, цвета прозрачно-зеленого, как смарагд. Свеча, горевшая рядом,
кидала сквозь колбу изумрудный отблеск на пергамент открытого ветхого
фолианта, сочинение арабского алхимика Джабира Абдаллы.
Услышав на лестнице шаги и голоса, Галеотто встал, оглянул
лабораторию,-все ли в порядке,-сделал знак
слуге, молчаливому фамулусу, чтобы он подложил углей в плавильную печь,
и пошел встречать гостей.
Общество было веселое, только что после ужина с мальвазией. В свите
герцога - главный придворный врач Марлиани, человек с большими сведениями в
алхимии, и Леонардо да Винчи.
Дамы вошли - и тихая келья ученого наполнилась запахом духов, шелковым
шелестом платьев, легкомысленным женским говором и смехом - словно птичьим
гомоном. Одна задела рукавом и уронила стеклянную реторту. - Ничего,
синьора, не беспокойтесь!-молвил Галеотто с любезностью.- Я подберу
осколки, чтобы вы не обрезали ножку.
Другая взяла в руку закоптелый кусок железного выгарка, запачкала
светлую, надушенную фиалками, перчатку, и ловкий кавалер, тихонько пожимая
маленькую ручку, старался кружевным платком отчистить пятно.
Белокурая шаловливая дондзелла Диана, замирая от веселого страха,
прикоснулась к чашке, наполненной ртутью, пролила две-три капли на стол и,
когда они покатились блестящими шариками, вскрикнула:
- Смотрите, смотрите, синьоры, чудеса: жидкое серебро - само бегает,
живое!
И чуть не прыгала от радости, хлопая в ладоши. - Правда ли, что мы
увидим черта в алхимическом огне, когда свинец будет превращаться в золото?
- спросила хорошенькая, плутоватая Филиберта, жена старого консула соляного
приказа.- Как вы полагаете, мессер, не грех ли присутствовать при таких