"Дмитрий Мережковский. Воскресшие боги" - читать интересную книгу автора - Пифагор, Анаксимен, Гераклит, Платон, Марк Аврелий, Эпиктет,- читал
по складам один из мальчиков латинские надписи на подножиях мраморных и медных изваяний. - Эпиктет! - остановил его Федериджи, насупив брови с видом знатока.-Это и есть тот самый еретик, который утверждал, что все наслаждения позволены и что Бога нет. Вот кого бы сжечь! Жаль, мраморный... - Ничего,- молвил бойкий, косоглазый Пиппо,- мы его все-таки попотчуем! - Это не тот! - воскликнул Джованни.- Вы смешали Эпиктета с Эпикуром... Но было поздно: Пиппо размахнулся, ударил молотком и так ловко отбил нос мудрецу, что мальчики захохотали. - Э, все равно, Эпиктет, Эпикур - два сапога пара: "Все пойдут в жилище дьявола!"-повторил он любимую поговорку Савонаролы. Перед картиной Боттичелли заспорили: Доффо уверял, будто бы она соблазнительная, так как изображает голого юношу Вакха, пронзенного стрелами бога любви; но Федериджи, соперничавший с Доффо в умении отличать "суеты и анафемы", подошел, взглянул и объявил, что это вовсе не Вакх. - А кто же, по-твоему? -спросил Доффо. - Кто! Еще спрашивает! Как же вы, братцы, не видите? Св. Первомученик Стефан! Дети в недоумении стояли перед загадочною картиной; если это был, в самом деле, святой, почему же голое тело его дышало такою языческою прелестью, почему выражение муки в лице было похоже на сладострастную негу? - Не слушайте, братцы,- закричал Доффо,- это мерзостный Вакх! - Врешь, богохульник!-воскликнул Федериджи, поднимая крест, как Мальчики бросились друг на друга; товарищи едва успели их разнять. Картина осталась под сомнением. В это время неугомонный Пиппо вместе с Лука, который давно уже утешился и перестал хныкать о своих остриженных кудрях,- ибо никогда еще, казалось ему, не участвовал он в таких веселых шалостях,- забрались в маленький темный покой. Здесь, у окна, на высокой подставке, стояла одна из тех ваз, которые изготовляются венецианскими стекольными заводами Мурано. Задетая лучами сквозь щель закрытых ставень, вся она искрилась в темноте огнями разноцветных стекол, как драгоценными каменьями, подобная волшебному огромному цветку. Пиппо взобрался на стол, тихонько, на цыпочках,- словно ваза была живая и могла убежать,- подкрался, плутовато высунул кончик языка, поднял брови над косыми глазами и толкнул ее пальцем. Ваза качнулась, как нежный цветок, упала, засверкала, зазвенела жалобным звоном, разбилась - и потухла. Пиппо прыгал, как бесенок, ловко подкидывая вверх и подхватывая на лету алый венец. Лука, с широко открытыми глазами, горевшими восторгом разрушения, тоже скакал, визжал и хлопал в ладоши. Услышав издали радостные крики товарищей, вернулись они в большую залу. Здесь Федериджи нашел чулан со множеством ящиков, наполненных такими "суетами", каких даже самые опытные из детей никогда не видывали. То были маски и наряды для тех карнавальных шествий, аллегорических триумфов, которые любил устраивать Лоренцо Медичи Великолепный. Дети столпились у входа в чулан. При свете сильного огарка выходили перед ними картонные чудовищные морды фавнов, стеклянный виноград вакханок, колчан и крылья |
|
|