"Д.С.Мережковский. Христос и Антихрист (трилогия)" - читать интересную книгу автора

цаниях Мережковский (вместе с А. Блоком или В. Розановым)
обращается поверх современников в трагическое "завтра",..

Однако в силу своей сугубой отвлеченности подобные проро-
чества отклика в обществе не находили. И к той поре сам Мереж-
ковский, его фигура в отечественной литературе выглядела одино-
кой и почти оторванной, отрезанной от бурлящей России и ее "го-
рячих" запросов. То, чем он "пугал" современников, для боль-
шинства казалось чистой схоластикой. И с некоторой долей услов-
нОсти можно сказать, что добровольная эмиграция для Мереж-
ковского началась задолго до событий 1917 года. Отчасти объяс-
нение этому, кажется, мы находим в нем самом - писателе и
человеке.

"Почему все не любят Мережковского?" - таким вопросом
задавался А. Блок.

В самом деле, литераторы полярных направлений и групп -
от М. Горького, с которым Мережковские в 1900-е годы вели яро-
стную полемику, до близкого их исканиям В. Розанова; от
"чистого" журнального критика Корнея Чуковского и до филосо-
фа Н. Бердяева - оставили немало самых резких о нем отзывов и
характеристик. ДаЖе обзорная статья А. Долинина в "Русской
литературе XX века" (1915), которая должна была предполагать
академическую объективность, местами более похожа на памфлет.
Он как будто никого не устраивает.

Особое положение Мережковского отчасти объясняется глу-
боким личным одиночеством, которое он сам превосходно сознавал,
пронеся его с детских лет и до кончины.

Гиппиус вспоминала: "Я сказала раньше, что у него никогда
не было "друга",-как это слово понимается вообще. Отчасти
(я стараюсь быть точной) это шло от него самого. Он был не то
что "скрытен", но как-то естественно закрыт в себе, и даже для
меня то, что лежало у него на большой глубине, приоткрывалось
лишь в редкие моменты" И то, что подспудно мучило Мереж-
ковского, исповедально объяснено им как "бессилие желать и лю-
бить, соединенное с неутолимой жаждой свободы и простоты",
как "окаменение сердца" - следствие "болезни культуры, прокля-
тия людей, слишком далеко отошедших от природы". Слово сказа-
но. Кажется, только отражение - от книги или созерцания па-
мятника великой культуры прошлого - зажигается в этом челове-
ке живое и сильное чувство.

Не будет преувеличением назвать Мережковского первым у
нас на Руси кабинетным писателем-"европейцем".

Впрочем, именно так отзывался о нем проницательнейший
Розанов (даже видя Мережковского гуляющим, он всякий раз, по