"Д.С.Мережковский. Христос и Антихрист (трилогия)" - читать интересную книгу автора

собственному признанию, думал: вот идет "европеец"); о том же
писали А. Блок и Н. Бердяев. Певец культуры и ее пленник, он
походил на сложившийся уже в Европе тип художника-эссеиста,
который явили нам Анатоль Франс (с ним Мережковский позна-
комился в Париже), Андре Жид, Стефан Цвейг. Полиглот, знаток
античности и итальянского Возрождения, историк культуры, Ме-
режковский особенно плодотворно выразил себя именно в жанре
эссе, свободного очерка, сочетавшего элементы философии, худо-
жественной критики и ученой публицистики. Это некий перенасы-
щенный культурный раствор, из которого выпадают кристаллы ве-
ликолепных образов, рожденных, однако, вторичным знанием, а
не цельным инстинктом жизни.

Напряженное внимание к нравственно-религиозной проблема-
тике, каким отмечено все творчество МереЖсковского, было лишь
одним из проявлений той глубокой духовной жизни, что была
свойственва русской интеллигенции начала века. Одни и те же

Тайны бытия волновали Мережковского и его совремекников-оп-
ионеитов, например,. В. В. Розанова, Н. А. Бердяева или предше-
ствовавшего им В. С. Соловьева. В цикле историко-релИгиоЗНых
работ "Больная Россия" ("Зимние радуги", "Иваныч и Глеб",
"Аракчеев и Фотий", "Елизавета Алексеевна" и др.), а также в
примыкающих к ним очерках "Революция и религия" и "Послед-
ний святой" он делает попытку осознать, возможно ли совмеще-
ние "Божеского" и "человеческого".

Мережковскому одинаково важны и дороги правда небесная
и правда земная, дух и плоть, ареной борьбы которых становится
человеческая душа. Вместе с В. В. Розановым он не приемлет
многого в официальной церкви и мог бы повторить розановские
слова о православии, унаследовавшем старческие заветы падаю-
щей Византии: "Дитя-Россия приняла вид сморщенного старич-
ка... и совершила все усилия, гигантские, героические, до мучени-
чества и самораспятий, чтобы отроческое существо свое вдавить
в формы старообразной мумии, завещавшей ей свои вздохи... Вся
религия русская - по ту сторону гроба" .

Вот почему так важен для Мережковского "последний свя-
той" - Серафим Саровский, который предстает под его пером не
просто как заживо замуровавший себя в аскезу схимник, но не-
сущий свою святость "в народ", являющий пример живого благо-
честия. Современник Павла и Александра I, Серафим Саровский
(1760-1833) был, можно сказать, подвижником милосердия - как
бы по контрасту с суровым, циничным и зачастую бесчеловечным
временем.

Так выявляется внутренняя связь духовно-религиозной пуб-
лицистики Мережковского и его романов о русской истории, в ко-
торых столь важное место занимают поиски идеала, будь то бога-