"Герман Мелвилл. Ому (Роман) " - читать интересную книгу автора

он все же бесспорно был шутником.
Всякий знает, как любят моряки шутку на берегу, в море же эта любовь
доходит до подлинной страсти. Поэтому проделки доктора встречали всеобщее
признание.
Бедный старый черный кок! Отвязывая на ночь свою подвесную койку, он
обнаруживал в ней крепко спавшее мокрое бревно; а когда он просыпался по
утрам, его курчавая голова оказывалась вымазанной смолой. Поднимая крышку
медного котла, он находил в нем старый ботинок, варившийся самым нахальным
образом, а иногда у него в печи покрывались глазурью пирожные из смолы.
Участь Балтиморы* была поистине печальной; день и ночь он не знал
покоя. Несчастный! Уж слишком он был благодушен. Что бы ни говорили о людях
с мягким характером, в некоторых отношениях гораздо лучше обладать нравом
волка. Кому пришло бы в голову позволить себе подшутить над сердитым Черным
Даном!
______________
* Так он звался по месту своего рождения; он был беглым рабом из штата
Мэриленд.

Самая забавная проказа доктора заключалась в том, что однажды он
вздернул на мачты, кого за ногу, кого за плечо, матросов, заснувших на
палубе во время ночной вахты.
Как-то, выйдя из кубрика, он застал всех погруженными в сон и принялся
за свои проделки. Обвязав каждого спящего веревкой, он пропустил концы через
несколько блоков и подвел к шпилю; затем бодро зашагал, толкая перед собой
вымбовку, и, несмотря на крики и сопротивление, матросы вскоре закачались
тут и там в воздухе, подвешенные за руки и за ноги. Проснувшись от шума, мы
примчались снизу и увидели, как бедняги, освещенные луной, свисали с топов
мачт и ноков рей, подобно шайке пиратов, казненных в море экипажем
поймавшего их крейсера.
Некоторое сходство с описанным развлечением имела и другая шутка
доктора. По ночам кое-кто из вахтенных матросов спускался с палубы в кубрик,
чтобы выкурить трубку или перехватить кусок солонины с сухарем. Иногда они
засыпали; как только надо было что-нибудь сделать, их отсутствие
обнаруживалось, и товарищи часто забавлялись тем, что вытягивали их наверх
при помощи блока и конца, спущенного в люк с топа фок-мачты.
Как-то ночью, когда повсюду царило глубокое молчание, я лежал в кубрике
без сна; тускло горевший фонарь покачивался под закопченной балкой; в такт
однообразным движениям судна матросы медленно перекатывались из стороны в
сторону на своих досках, а подвесные койки подымались и опускались все враз.
Вдруг я услышал чьи-то шаги по трапу и, взглянув наверх, увидел широкую
штанину. Адмиралтейский Боб, коренастый старый моряк, осторожно спустился в
кубрик, сразу же направился к шкафу и стал ощупью искать чего-нибудь поесть.
Подкрепившись, он начал набивать трубку. Матросу в море трудно найти
более уютное местечко для курения, чем кубрик "Джулии" в полночь. Для
полноты блаженства нужно погрузиться в дремотные мечты, знакомые только
завзятым курильщикам табака. Вся атмосфера кубрика, наполненного храпом
спящих, навевала сонливость. Не удивительно, что через некоторое время
голова Боба склонилась на грудь; вскоре шапка с него свалилась, погасшая
трубка выпала изо рта, и вот он уже спал спокойным сном младенца,
растянувшись на сундуке.