"Герман Мелвилл. Белый Бушлат " - читать интересную книгу автора

флага и обессмертит портного, потрудившегося над созданием его облика.
Немало молодых людей терпело крушение на этом рифе. Ибо на шканцах фрегата
недостаточно красоваться в сюртуке от Штульца [53]; недостаточно быть
прекрасно оснащенным штрипками и подтяжками; недостаточно лелеять сладостные
воспоминания о Лаурах и Матильдах. Жизнь моряка груба и сурова, и из того,
кто неспособен в значительной степени перевоплотиться в простого матроса,
никогда офицера не выйдет. Зарубите себе это на носу, все жаждущие
облачиться в морскую форму. Прежде чем добиваться производства, засуньте
руку по локоть в смолу, а потом скажите, по вкусу ли вам это пришлось.
Будьте готовы к тропическим шквалам при безоблачном небе, жестоким штормам и
тайфунам. Почитайте отчеты Байрона и Блая [54]; проникнитесь историей
английского фрегата "Альцеста" [55] и французского "Медуза" [56]. Хотя вам и
придется время от времени сходить на берег в Кадисе или Палермо, помните,
что за каждый день, проведенный среди апельсинов и дам, вам придется
выстрадать долгие месяцы дождей и штормов.
Все это и пришлось испытать Шкимушке. Но с бесстрашной изнеженностью
истинного денди он все еще продолжал лить одеколон в свою ванну и сморкаться
в обшитые кружевом платки наперекор разъяренным стихиям. Увы! Шкимушка,
вывести из тебя этот лавандовый дух не было никакой возможности.
При всем том Шкимушка был отнюдь не глуп. Теоретически он в своей
профессии разбирался великолепно. Но знание голой теории составляет лишь
тысячную долю того, что потребно моряку. Решая отвлеченные задачи у себя в
каюте, ты корабля не спасешь, делается это на палубе.
Сознавая свои слабые стороны, Шкимушка никогда не брался за рупор -
отличительную принадлежность вахтенного офицера - без дрожи в губах и
вопросительного взгляда в сторону ветра. Он всегда охотно выслушивал
суждения почтенных тритонов - старших рулевых о возможности шторма и часто
внимал их совету убрать паруса или, напротив, прибавить их - малейшие
любезные указания по этой части он принимал с благодарностью. Иной раз,
когда Север глядел особенно хмуро, всякими льстивыми уговорами он пытался
продлить пребывание на вахте своего предшественника, несмотря на то, что
срок сменить его давно наступил. Но в хорошую устойчивую погоду, когда
командир имел обыкновение выходить из салона, Шкимушка неутомимо мерил
полуют широким, уверенным шагом и обращал взор горй с самой нарочитой
добросовестностью.
Вся эта показная сторона, впрочем, мало ему помогала; обмануть кого бы
то ни было он не мог. Ты прекрасно знаешь, Шкимушка, что если задует
особенно крепко, старший офицер не преминет вмешаться с отеческой
заботливостью в твои распоряжения. Каждый матрос, каждый юнга на корабле
знает, что на Нептуна ты не похож.
Сколь незавидно его положение! Братья-офицеры, правда, не оскорбляют
его, но случается, что взгляды их пронзают как кинжалы. Матросы тоже не
смеются ему прямо в лицо, но в темные ночи прыскают со смеху, заслышав этот
галантерейный голос, томно командующий: "Покрепче нажмите на грота-брасы"
или "Команде на грот-марса фалы". Иногда, чтобы выглядеть погрозней и
поддать жару команде, Шкимушка выжимает из себя какое-нибудь ругательство;
но эта мягкая бомба, начиненная безе, не взрывается, а скорее распускается,
как розовый бутон, распространяя благовония. Шкимушка, Шкимушка! послушайся
совета грот-марсового, заканчивай свое плавание и поставь на этом точку. Не
искушай морской стихии.