"Герман Мелвилл. Бенито Серено" - читать интересную книгу автора

взгляду его открылись ленты водорослей, плотно опоясывающие по ватерлинии
судно, подобно живой буксовой изгороди; и другие водоросли, пятнами
плавающие здесь и там на воде, точно овальные и выгнутые полумесяцем газоны,
разделенные длинными строгими аллеями, которые тянутся по нисходящим
террасам волн и уводят куда-то вниз, за поворот, к тенистым гротам. И над
всей этой растительностью нависал кормовой балкон "Сан-Доминика"; весь в
черных пятнах дегтя и зеленых наростах лишайника, он казался старой
беседкой, разрушенной временем и пожаром, посреди большого запущенного
парка.
Так, пытаясь развеять собственные вымыслы, капитан Делано лишь оказался
во власти других, столь же обманчивых впечатлений - ему представилось, будто
он не в открытом море, а где-то в глуби лесов и полей одиноким узником
томится в заброшенном доме и выглядывает с тоской на одичавшие земли и
замуравевшие неторные дороги.
Но потом поэтические картины отступили перед грубой реальностью -
капитан Делано перевел взгляд вбок и увидел, в каком жалком состоянии
находится ветхий грота-руслень "Сан-Доминика". Старинной конструкции, весь
проржавевший, до последнего болта, рыма и блока, он был скорее под стать
нынешнему занятию, но никак не первоначальному назначению гордого испанского
фрегата.
Вдруг ему почудилось, что на грота-руслене что-то мелькнуло. Он протер
глаза, всмотрелся. От грота-русленя подымалась целая роща вант; и там,
прячась за штагом, точно индеец в зарослях болиголова, белый матрос со
свайкой в руке словно бы сделал ему какой-то знак - и сразу же, быть может
спугнутый шагами внизу на палубе, скрылся в пеньковой чаще, как браконьер в
лесу.
Что бы это значило? Очевидно, матрос скрытно от всех, даже от капитана,
хотел ему что-то сообщить. Какую-то тайну, порочащую его капитана? Стало
быть, прежние подозрения должны сейчас подтвердиться? Или же, объятый
сумрачной грезой, он просто случайное движение человека, занятого починкой
снасти, принял за призывный знак?
Слегка обескураженный, капитан Делано снова поискал глазами в море свою
шлюпку. Но в это время она скрылась за выступающим скалистым мысом. С
нетерпением выжидая, когда ее нос покажется из-за камней, капитан Делано
перегнулся через перила, надавил - и прогнившее дерево проломилось под его
тяжестью. Не ухватись капитан Делано за висевшую здесь снасть, он неминуемо
свалился бы прямо в море. Треск, хотя и негромкий, и всплеск, хотя и слабый,
на судне, наверно, услышали. Капитан Делано посмотрел вверх и встретил
спокойный заинтересованный взгляд одного из престарелых щипальщиков пакли,
который оставил свой постамент и перебрался на бизань-гик; а снизу,
невидимый для негра, из иллюминатора, словно лис из норы, снова украдкой
выглядывал матрос-испанец. И опять что-то в его облике подсказало капитану
Делано безумную мысль: а что, если все-таки болезнь дона Бенито, его
внезапный уход вниз - не более как притворство, и в действительности он
сейчас занят составлением заговора, а матрос каким-то образом об этом узнал
и хочет предостеречь гостя, быть может, в благодарность за теплое слово
участия, услышанное от него в первую минуту. Наверное, в предвидении вот
такого вмешательства дон Бенито и постарался очернить в глазах американца
своих матросов, расхвалив, в противоположность им, негров; хотя видно, что
белые как раз ведут себя хорошо, а негры - плохо. И потом, белые от природы