"Герман Мелвилл. Бенито Серено" - читать интересную книгу автора

среди побеждающих черных фигур противника.
Еще не решив, кого из них избрать в собеседники, он вдруг заметил
одного матроса, который сидел на палубе и смолил шкив большого блока, а
вокруг кольцом расположились на корточках негры, наблюдающие за его
действием.
В облике этого матроса было что-то, не вязавшееся с грязной работой,
которую он делал. Его черная от дегтя рука, то и дело погружавшаяся в
смоляное ведро, которое держал перед ним один из негров, не соответствовала
лицу - лицу, несмотря на крайнее измождение, тонкому и благородному.
Свидетельствовало ли измождение о пороке, нельзя было сказать; ибо подобно
тому, как жар и холод, столь различные между собой, могут оказывать
одинаковое действие, невинность и преступление, вызывая душевную боль, также
накладывают одну и ту же видимую печать.
Но даже такому доброму человеку, как капитан Делано, не пришло тогда в
голову это соображение. Скорее наоборот. Видя изможденное лицо и темный
уклончивый взгляд матроса, словно бы подавленного стыдом или беспокойством,
и, вопреки логике, присоединяя к собственным наблюдениям нелестные слова
испанского капитана, он незаметно для самого себя поддался распространенному
заблуждению, что страдания и замешательство якобы всегда служат признаками
нечистой совести.
"Если правда, что на борту этого судна гнездится злодейство, - думал
капитан Делано, - этот вот человек, уж конечно, замарал в нем руки, подобно
тому как сейчас он марает их в дегте. Не буду обращаться к нему. Лучше
поговорю вон с тем старым матросом, что сидит на шпиле".
И он подошел к старому барселонцу в изодранных красных штанах и грязном
колпаке, чьи глубоко изборожденные, обожженные солнцем щеки заросли щетиной,
густой, как колючая изгородь. Сидя между двумя сонными африканцами, он, как
и тот, первый, был поглощен работой - сплеснивал два каната, а медлительные
негры держали свободные концы.
При виде капитана Делано старый матрос поспешил еще ниже, чем было
необходимо, опустить свою лохматую голову. Он словно хотел показать, что
трудится с полным самозабвением. И когда американец к нему обратился, поднял
на него торопливый опасливый взгляд, странно не вязавшийся со всем его
обликом бывалого, закаленного морского волка - этот волк, вместо того чтобы
рявкнуть и огрызнуться, почему-то заскулил и поджал хвост. Капитан Делано
задал ему несколько вопросов об их недавнем плавании, специально
рассчитанных на то, чтобы проверить отдельные подробности в рассказе дона
Бенито, не нашедшие подкрепления в сбивчивых жалобах, с которыми его здесь
встретили в первую минуту. И на каждый вопрос был получен краткий ответ, и
все, что нуждалось в подтверждении, было подтверждено. Негры, топтавшиеся у
шпиля, тоже присоединили голоса к ответам старого матроса, но чем
разговорчивее становились они, тем молчаливее он и наконец, погрузившись в
угрюмое безмолвие, совсем перестал отвечать - странная помесь морского волка
с трусливой овцой.
Отчаявшись завязать непринужденную беседу с подобным кентавром, капитан
Делано осмотрелся вокруг, ища другие, более располагающие лица, но так ни на
ком и не остановившись, дружелюбно попросил негров расступиться и дать ему
пройти. Сопровождаемый улыбками и гримасами на черных лицах, он вернулся на
ют с каким-то странным, непонятным ему самому ощущением, но в целом с
возросшим доверием к дону Бенито.