"Павел Иванович Мельников-Печерский. Бабушкины россказни " - читать интересную книгу автора

Мельников-Печерский П. И.


БАБУШКИНЫ РОССКАЗНИ
Рассказ

***************************************************
Мельников-Печерский П. И. Собрание сочинений в 6 т.
М., Правда, 1963. (Библиотека "Огонек").
Том 1, с. 195-240.
OCR: sad369 (г. Омск)
***************************************************

Бабушка Прасковья Петровна Печерская кончила жизнь далеко за сотню
годов от роду. На старости лет хватила старушка греха на душу - молодилась.
Бывало, бабушке все восьмой десяток в доходе. Лет двадцать пять доходил -
так и не дошел.
Бабушка Прасковья Петровна на самом-то деле была мне прапрабабушкой, да
мы все ее бабушкой звали. И это старушке нравилось.
Спросишь, бывало:
- В котором году родились вы, бабушка?
- А вот уж года-то, mon cнur, {душа моя (франц.)} и не упомню, -
ответит. - Да ты считай: покойница матушка принесла меня в самый тот день,
как на Охте попа жгли. Привозил того попа в Петербург князь Дундук, а князь
Дундук в ту пору был еще некрещеный, и тот поп был у него самый набольший:
по-нашему архиерей, по-ихнему, по-калмыцки, чурлама. Он в Петербурге возьми
да и помри, а по калмыцкому закону мертвого попа надо жечь. Ну и сожгли.
Весь Петербург тогда на Охту высыпал: всякому лестно было поглядеть, как
попов жгут. И батюшка с матушкой, дай бог им царство небесное, ездили.
Матушку-то в народе и помяли: как приехала домой, так меня и принесла...
Так-то, Андрюша!.. Ты знал ли, голубчик, что я недоносок?
- Бабушка! да ведь этому больше ста лет. [Сожжение чурламы было в мае
1736 года.]
- Полно-ка ты, - заворчит бабушка, - молод еще надо мной смеяться!..
Сто лет!.. Эк что сморозил!.. Перекрести лоб-от, опомнись... Семьдесят
восемь либо семьдесят семь - это может статься, а ты уж гляди-ка что
махнул!.. Сто годов!.. Прошу покорно!..
И пойдет, бывало, ворчать бабушка, но не надолго: добрая была старушка
и меня очень любила. С малолетства был я ее баловнем. Меня, бывало, так и
звали: бабушкин внучек да бабушкин внучек. И она очень это любила.
Глуха под старость стала и видела плохо, но память сохранила редкую. И,
как часто бывает с людьми преклонных лет, хорошо помнила только время
молодости. Как начнет, бывало, свои россказни про времена елизаветинские да
екатерининские - все до подробности расскажет, а французского погрому не
помнила, хоть и вывезли ее из Москвы за пять часов до вступления Наполеона и
она, крестясь и глухо рыдая, всю ночь проглядела из подмосковной на страшное
зарево славного пожара.
- Как же это вы забыли, бабушка, как Наполеон-от в Москву приходил? -
спросишь, бывало, ее.
- Нет, милый Андрюша, не припомню. Не припомню, родной... И долго жила