"Валентин Мельников. В логове снежного барса " - читать интересную книгу автора

* *
*
За всеми делами Иван старался находить время и для охоты. Ходил на
фазанов, зайцев и кекликов по ближним горам и отщелкам. Как-то в снежную зиму
выпала свободная неделя, и он решил забраться подальше и повыше, хотя и знал,
что охотиться в горах в такую пору рискованно. Коня пришлось оставить в
чабанском зимовье и дальше пробираться пешком в спегоступах, сплетенных из
ивовых прутьев. Иван надеялся, что обильный снегопад заставит кабанов и козлов
спуститься пониже к южным склонам. Подойдя к одному из них, он увидел глубокую
расселину с густыми кустами по краям. В таких местах кабаны часто устраивают
свои лежки. Чтобы не продираться через кусты по глубокому снегу, Иван взял
немного ближе к краю расселины. Настороженно вглядываясь в переплетение
ветвей, охотник не заметил предательского снежного козырька над обрывом. Снег
под ним вдруг раздался и, не успев глазом моргнуть, Иван полетел вниз. При
падении он сильно ушибся и повредил ногу. Шубарин попробовал встать, но тут же
упал от сильной боли в ноге. Попытался ползти, но и это не получалось. Нога
горела как в огне. Он оказался в ловушке: отвесные стены с трех сторон и
неизвестно, есть ли выход, если двигаться вдоль этой проклятой щели.
Оставалось одно: стрелять - вдруг кто-нибудь услышит.
Иван нажимал на спуск через равные промежутки времени, пока не осталось
два последних патрона. Мороз крепчал и холодил тело под шубой. "Неужто конец?"
- подумал он со злостью на себя за непростительную пропашку. Упираясь
прикладом ружья в снег, работая одной ногой и волоча другую, Шубарин
попробовал передвигаться ползком. Он удалился от места своего падения шагов на
сто и заметил, что дно расселины начало повышаться. Ползти сразу стало
труднее. В отчаянии он израсходовал еще один патрон и, закрыв глаза, в
изнеможении прилег на снег. Навалились безразличие, усталость и дремота. Ему
пригрезился светлый луг с цветами, потом вроде бы очутился в своей избушке, на
теплой лежанке. Кто-то звал его за дверью, кричал, "эй!", а он никак не мог
понять, во сне или наяву. Наконец смертная дремота отпустила, и Иван понял,
что действительно сверху слышится чей-то голос. Он поднял взгляд и увидел над
краем расселины лицо человека.
- Эй! - снова донесся голос.
Забыв о боли, Иван приподнялся и замахал руками.
Его вызволил из беды с помощью длинного волосяного аркана охотник, к
счастью оказавшийся поблизости и обративший внимание на выстрелы, которые
звучали с интервалами, глухо, без раската, и это насторожило охотника.
"Непохоже, - подумал он, - чтоб так стреляли по зверю, значит, кто-то попал в
беду".
Спаситель срезал и связал несколько длинных еловых веток, уложил на них
пострадавшего и как на салазках довез до своего коня, оставленного неподалеку
в лощине. Уже к ночи они добрались до зимовья, откуда Иван ушел на охоту.
Здесь, осмотрев свою больную ногу, он установил вывих лодыжки, который сам же
и вправил.
Утром в кибитке чабана за чаем с лепешками Иван смог получше разглядеть
вчерашнего незнакомца. На вид он, пожалуй, не старше самого Ивана, высок
ростом, жилист и крепок. Суровое темное от загара лицо и неожиданно добрая
белозубая улыбка. Цепкий с прищуром взгляд охотника. На плечи небрежно
наброшена нагольная шуба, под расстегнутым бешмантом - белая рубашка из грубой
кашгарской маты; сильно потертые штаны из шкуры горного козла мехом внутрь и