"Агоп Мелконян. Мортилия" - читать интересную книгу автора

Конечно, я могу догадываться - так же, как теряется в
догадках дерево, когда в него врезается пила. Но чего стоят все
эти гипотезы? Дерево понимает, что может стать скульптурой или
хотя бы бумагой. Но может ли оно понять, что стало просто
НЕНУЖНЫМ? Ненужным НАМ?

Звонкоголосая моя Мортилия. Золотой колобок мой, что стремится
коснуться солнца, а спотыкается, ковыляя в траве. Не ходи туда, говорунья
моя ненаглядная, упадешь в бассейн. Ухватись за мой палец, давай пошагаем
рядом, вот так как папа с дочкой. Рядом с тобой я становлюсь совсем другим,
выпячиваю грудь, будто весь мир ухватился за мой палец, будто все будущее я
веду за руку - и благословляю Фонд: ведь если бы меня тогда не вышвырнули,
тебя бы не было. Все здесь принадлежит Фонду, все, что ты видишь вокруг,
одна ты моя, Мортилия. Хватит плакать о маме, она занята. Я не могу тебя
накормить, я неловок, но я так люблю тебя, даже представить трудно! Эх,
дурачок ты мой, тебе этого еще не понять.
Это я-то не мужчина, Мортилия, это я-то! Не притрагивайтесь ко мне,
Альфред Медухов, вы не мужчина - сказала твоя мама тогда. Чудище оставило у
вас шрамик в паху, след почти незаметный, но ваша песенка спета раз и
навсегда, она сказала и потому даже не пытайтесь, ничего у вас не выйдет.
Надо сказать, что относилась она тогда ко мне с предубеждением избегала
близости, даже брезговала мной, может быть, всегда отворачивала голову и...
Господи, какую чушь мне вздумалось нести, дочурка ты моя!
Позже я узнал, что ее ко мне прислали люди Фонда, из Института
перспективных исследований. Ничего себе исследования, не правда ли,
Мортилия? Вот так взяли, значит, и подослали красивую женщину, чтобы
проверить, остался ли ты мужчиной после всего, что учинило над тобой
чудовище. И вот оказывается, что ты как был, так и есть мужчина вполне и
очень даже неплохой. Какое-то время спустя смотрю, бежит она мне навстречу,
в глазах у бедняжки - слезы, и нос покраснел. Обнимает меня, и вижу я, как
ее прямо-таки распирает от радости. У меня будет ребенок, Альфред, правда,
будет, правда!
Тебе этого, конечно, не понять пока, глупышка моя.
А потом живот у нее стал округляться, расти. И как ты думаешь, почему
это он стал расти? Потому, что внутри была ты, Мортилия. Вот это и есть
самое настоящее чудо, черт побери, и ни один мужчина не может постичь это
чудо умом. Сначала живот растет. А потом, как только прильнешь к нему ухом
или руку на него положишь, чувствуешь, как что-то толкает тебя. Угадай, кто
это там толкается? Ты, ты, Мортилия. Я кротко и нежно касаюсь тебя рукой, а
ты думаешь, что кто-то нарушает неприкосновенность твоего жилища, и
толкаешься.
Такие дела.
А потом ты появилась на свет - маленькая, красная и сморщенная. Да еще
прожорливая и вечно мокрая. Ну что ты, не куксись, тоже мне примадонна,
конечно же, мокрая. Ведь это просто замечательно, что ты есть, что чудище не
решилось на самое страшное. Я говорю об инопланетной Джульетте. Странной
любовью воспылала она ко мне, один только поцелуй, а страху сколько...


Разве может дерево понять нас, господин Секретарь? Не