"Георгий Васильевич Мелихов. Белый Харбин: Середина 20-х " - читать интересную книгу автора

демонстрации диапозитивов, занятия велись в географическом зале. Столы и
скамьи в нем были расположены ступенчатообразно, зал был полон всяких карт,
глобусов и т. д. Прекрасное изложение учебного материала во многом
способствовало моему увлечению филателией, которая на всю жизнь стала моею
"страстью".
К. С. Барашков когда-то пострадал за политические убеждения, но
революционный дух жил, по-видимому, в нем постоянно. Поэтому революция 1917
г. привела его в чрезмерно возбужденно-радостное состояние. Его организм не
выдержал напряжения, и он, к глубокой печали всех, помешался и вскоре умер.
В отлично оборудованных классах физики и естественной истории
"царствовали" Г. Д. Ясинский и К. Д. Федоров. По всем разделам физики нам
демонстрировали разнообразные приборы, и мы проделывали многочисленные
опыты. Ботаника и зоология изучались непосредственно по разнообразным
гербариям, отличным коллекциям насекомых, чучелам птиц. На практических
занятиях мы препарировали лягушек, работали с микроскопами.
Организованный при училище "Спортивный кружок" включал две группы
спортсменов, занимавшихся по четвергам и воскресеньям. Я не был ахти уж
каким гимнастом, но мне несколько лет довелось быть инструктором второй
группы. У нас была лучшая в городе молодежная команда футболистов - "Кружок
футболистов".
В Харбине в это время было несколько команд: "Орел 1", "Орел 2", "Ворон
1", "Ворон 2". Лучшей командой была "Орел 1", но их футбол и футбол других
команд был очень грубым, игроки часто "по ошибке" били по ногам соперников,
нередко не подчинялись решениям судей и т. п. В играх же с нашими
футболистами они были достаточно корректны и наших ребят не калечили.
Я, к счастью, никогда не был "тихим" мальчиком и сам относился и теперь
отношусь недоверчиво ко всем "тихим"! Немного авантюризма, смелости,
любознательности и любопытства, а также, иногда, большой увлеченности - было
вполне достаточно, чтобы временами совершать поступки, за которые можно было
тяжело поплатиться! Так было в 3-м классе, когда я с папиросой "попался"
инспектору и получил за это в четверти по поведению "три с
предупреждением", - а это было очень опасно! Так могло быть и тогда, когда
мы захотели научиться играть на бильярде и, увлекшись игрой, частенько сразу
же после уроков, используя всякое свободное время, устремлялись в бильярдную
некоего Гросса. Любая облава там, а они производились! - послужила бы
причиной нашего исключения из училища. Кстати, я, будучи уже взрослым,
избегал ходить по вечерам мимо этой бильярдной - такова была ее "слава"!
Можно было расстаться с училищем и из-за "китайских ракеток" - связки
из 30-40 штук маленьких петард, начиненных порохом, соединенных общим
фитилем, и взрывающихся одна за другой при поджигании этого фитиля. А ведь
однажды мы затолкали такую связку в замочную скважину одного класса, в
котором шел урок, и подожгли фитиль. Мы успели убежать и потом доказать свое
"алиби", но шума было в училище много!
Достаточную смелость я проявил, будучи в 7-м классе, при первом
посещении оперетты. Я слонялся по фойе и собирался уже войти в зал, чтобы
"притаиться" на своем месте, когда буквально "нос к носу" встретился с А. А.
Васильевым, который был, по-видимому, дежурным преподавателем в этот вечер.
- Ну, что ты тут делаешь?
- Да вот, хочу пройти в читальный зал...
- Гм, в читальный зал? Сомневаюсь!