"Александр Мелихов. Интернационал дураков (Роман) " - читать интересную книгу автора

собственная мать вращалась в свете со своей размалеванной маской
беспросветной тоски. Я вгляделся, не посвечивают ли в ее буйной прическе
хотя бы самые робкие блуждающие огоньки хоть какой-нибудь грезки, но ничего,
кроме незакрашенной седины, не высмотрел. А ее беспросветная сказка тем
временем добралась и до нас: Леша Пеночкин приблизил ко мне свои пучеглазые
линзы, и я увидел, что его турецкий башмак густо поперчен угрями.
"Здравствуй. Ты кто?" - "Нужно говорить не ты, а вы, - голосом доброй
учительницы указала Женя. - Это наш новый эксперт". -
"Экспе-рыт, а ты... а вы поедете с нами в Финляндию?" - "Ну, если
возьмут..." - "Возьмем, возьмем, - заверила Женя. - Эксперты должны изучать
передовой опыт". - "Экспе-рыт, а в Финляндии есть сгущенка?" - "Наверно,
есть". - "А почему ты думаешь, что есть?" -
"Финляндия - развитая страна..." - "А что такое развитая страна?" -
"Ну, это такая, в которой все есть". - "И сгущенка есть?" - "Скорее
всего". - "Что значит скорее всего?" - "Это значит, наверно, есть". - "А
если нет?" - "Ну, если нет, придется потерпеть". - "Кому потерпеть?" - "И
тебе, и мне". - "Ты тоже будешь терпеть?" - "Ну, в какой-то степени..." -
"Что значит в какой-то степени?" - "Значит, немножко". - "А я не немножко, я
сильно!" - "Я тебе сочувствую..." -
"Сочувствуешь?" - "Да". - "Что да?" - "Сочувствую". - "А про что мы
говорили?" - "Про сгущенку". - "А что мы про нее говорили?" - "Мы говорили,
есть она в Финляндии или нет". - "А она есть?" - "Сказка про белого бычка, -
сурово вмешался Лев Аронович. - Леша, иди, не мешай, у нас серьезный
разговор". Леша послушно двинулся дальше, бессильно свесив голову набок, но
тут же вернулся. "Вы мне очень нравитесь, - почти строго сообщил он мне,
глядя в разные стороны. -
Я хочу с вами сидеть, когда мы поедем в Финляндию". - "Ладно, ладно", -
Лев Аронович слегка его даже подпихнул, но Леша был не из обидчивых: "А
ты... А вы..." - "Тихо. Президент".
И осанку хранит воля, а не мышцы: в фарватере президента шаркал ногами
согнувшийся вдвое, как бы изнемогший от радикулита еще сравнительно молодой
для своих познаний профессор в отключке, растянувший в наползающей под
утиный нос улыбке длинный рот, сплошь заполненный златозубым сиянием; под
мышкой профессор держал свернутую "Российскую газету". "Сын. Аутист. Не
говорит ни слова", - конспиративно просигнализировала Женя. "Советник
президента, выражает требования ментальных инвалидов", - словно бы
предостерег от непочтительности Лев Аронович, но я и без этого был
переполнен ею до кончиков ушей.
Ибо от президента не веяло ни жаром факела, ни холодком гранита:
истинное величие не помнит о величии. Тихон Ильич Шевырев выглядел
замотанным счетоводом в первый день отпуска и свои свершения выкладывал на
огромный стол с тою же незатейливостью, с какой его согбенный советник и
представитель, сияя принужденной златозубой улыбкой, безостановочно
переворачивал на этом же столе свою
"Российскую газету". Идеалист, готовый служить завхозом, - но что
особенно, до нежности располагало к Шевыреву - удивительное его заикание:
высокие слова "х...х...х... рука друга", "х...х...х... милосердие",
"х...х...х... огонек надежды" звучали из его уст так же буднично, как
кафе
"Бригантина", пансионат "Зори"... "Рука друга - конкурирующая