"Александр Мелихов. Интернационал дураков (Роман) " - читать интересную книгу автора

когда их разрезанных бросают в таз и они там шевелятся, пальчики
растопыривают...
Все-таки я могу гордиться своей железной выдержкой: я сумел добраться
до эбеновой двери сортира не трусцой, но неторопливой походкой Юла Бриннера.
Я даже успел запереться, прежде чем осесть на сверкающую европейской
чистотой овальную крышку унитаза и скрючиться, словно в приступе острого
колита. Опытный регулировщик нежелательных эмоций, я начал без промедления
наносить себе разные мелкие отвлекающие членовредительства, но стоны рвались
и рвались наружу, а слезы все размывали и размывали поле зрения, как я ни
тщился промокать их туалетной бумагой, - предельно бережно, чтобы не
натереть веки - не хватало еще явиться в свет с распухшими красными глазами.
Лягушка закричала, лягушка закричала, твердил мне в уши мой личный ликующий
тролль, они там шевелятся, они там шевелятся, они там шевелятся...
Наконец, поняв, что паллиативы не помогут, я в отчаянии хватил себя по
тем нежным частям, от которых меня когда-то хотел освободить
Командорский. Подействовало безотказно. Я сдавленно взвыл и, выпуча
глаза, просидел с разинутым ртом минуты три, прежде чем решился осторожно
выдохнуть. Наверняка она решила, что у меня понос, но я был выше этих
суетностей, опуская себя на стул бережно, словно растрескавшуюся хрустальную
вазу.
- Поздравьте меня. Я нашел свое предназначение. Остаток дней я потрачу
на то, чтобы завоевать свободу для русских олигофренов.
- А говорите, вы не добрый... Вы в России первый человек, кто захотел
за них вступиться. Кроме...
- Я не за них вступаюсь - за образ человеческий. Интересно: оскорбление
государственных символов карается законом, а поругание человеческого
образа...
- Кроме их родителей. Да и то в основном мам, папы обычно не
выдерживают. Впрочем, есть и один папа - десяти мамаш стоит. Он, собственно,
и организовал уроди. Да, да, управление региональных объединений
детей-инвалидов.

Желтый двухэтажный особнячок с белыми колоннами среди закопченных махин
2-го Баркасного когда-то, должно быть, начинал загородным домом. Внутри,
однако, царила энергичная современность: офисная мебель, компьютерные
барышни, пара целеустремленных молодых людей посткоммунистического покроя, -
но - истинные аристократы умеют быть заметными, даже отсевши в самый
скромный уголок начальственного кабинета: я сразу понял, что этот седовласый
Ференц Лист в поношенном летнем костюме и есть тот самый легендарный Лев
Аронович
Левит. Лев Левит.
Чутко уловив в моем взгляде невольный излишек благоговения, Лев
Аронович поторопился увести беседу в менее патетическое русло: он
отверг предложение Евгения Александровича Мравинского, чтобы посвятить себя
воспитанию умственно отсталого сына. И все-таки литавры продолжают звучать в
его душе...
- Все думают, что литавры - это медные тарелки. А на самом деле это
такие латунные котлы с мембраной. Вы, может быть, замечали, литаврист
проработает партию, а потом наклоняет ухо к мембране и начинает ее скрести -
определяет высоту звука. А потом начинает подтягивать винты. Хотя кто