"Александр Мелихов. Каленый клин " - читать интересную книгу автора

"присохшая" к Германии на столетия вперед), но Солженицын, по-видимому,
желает подчеркнуть, что эти чудовищности не обрушились с кроткого
безоблачного неба вместе с невесть откуда взявшейся чудовищной личностью
Гитлера: с конца семидесятых годов XIX века требование ограничить права
евреев, а заодно запретить их иммиграцию в Германию, начавшись с кругов
консервативных и клерикальных,
"охватило и интеллигентные круги общества" (с.315): "Нынешняя агитация
правильно уловила настроение общества, считающего евреев нашим национальным
несчастьем" (Генрих фон-Трейчке). "Евреи никогда не могут слиться с
западно-европейскими народами" и выражают ненависть к германизму (с.316) -
примерно то же самое писали русские антисемиты с заменой германского и
западно-европейского на русское и славянское. Однако они обвиняли только
еврейскую религию, еврейский образ жизни, не додумавшись до идеи
биологического предопределения:
"Евреи не только нам чуждая, но и врожденно и бесповоротно испорченная
раса" (Е.Дюринг).
Но это все копилось среди наций-гегемонов, нации же порабощенные
наверняка были снисходительнее к другим угнетенным? В Польше подчинение ее
России лишь усилило традиционную неприязнь к евреям - теперь уже как к
проводникам русской культуры. А о таком гнете над евреями, как в Финляндии,
по свидетельству Жаботинского (с.433),
"даже Россия и Румыния не знают": "Первый встречный финн, увидев еврея
за городом, имеет право арестовать преступника и представить в участок.
Большая часть промыслов евреям недоступна. Браки между евреями обставлены
стеснительными и унизительными формальностями...
Постройка синагог крайне затруднена... Политических прав евреи лишены
абсолютно".
Если даже все это и чистая сионистская пропаганда, можно с облегчением
констатировать, что к репутации Финляндии от нее ничего не присохло. Причем
Солженицыну этого совершенно и не требуется, он желает только показать, что
с Россией европейское общественное сознание обошлось несправедливо. И он
совершенно прав. С тем уточнением, что и любой другой образ - фантом -
Финляндии или России был бы несправедлив, ибо тоже создавался бы не фак
тами, - вернее, отчасти, конечно, и фактами, но из их необозримого океана
господствующие фантомы все равно отбирали бы только нужные, перекрашивая и
дополняя их для формирования им угодных новых фантомов. Фантомы, творимые
фантомами, - никаким иным общественное мнение быть не может. Так что идти с
фактами против фантомов - только укреплять их, ибо здоровому фантому, как и
доброй свинье, все пойдет впрок: какими фактами его ни корми, он всегда
сумеет трансформировать их так, чтобы превратить неугодный ему объект в
источник величайшей опасности, а угодный в отраду и надежду человечества.
Советскому Союзу в пору его самых чудовищных преступлений с рук сходило все,
хотя, как подчеркивал сам
Солженицын, в его "Архипелаге" не было ничего, что уж не раз не
кричалось бы в уши благороднейшим умам Европы: во время массового голода,
массовых репрессий передовые писатели катались по Союзу и
ничего не видели. Но вот когда Россия наконец предприняла
долгожданную - рядовую по иллюзорности и невероятную по трудности попытку
порвать с тоталитарной моделью, глаза и уши прогрессивного человечества
наконец-то открылись...